Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики - Игорь Молотов Страница 25

Было неясно, на каких базах будут работать русские добровольцы. «Мы свяжемся с иракской армией, будем жить в их бараках и помогать им оборонять страну», — сказал Вячеслав Сенько, эксперт-взрывник и бывший полковник Советской армии в Афганистане. «Мы будем давать консультации, но у нас есть снайперы и диверсанты. Американцы потерпят катастрофу».

Его последователи выглядели воинственно. «Я знаю, что такое война, — сказал Василий Акимов, 23 лет, который носит большой мальтийский крест на шее. — Я был в специальных частях. Я не остановлюсь, если нужно будет убивать американцев»…»

Адвокат Сергей Беляк вспоминает, что, нагнав таким образом жути на двух наивных корреспондентов The Sunday Times, Вольфович в день выхода в свет их публикации, 24 января 1992 года, прибыл в аэропорт Шереметьево с группой своих «соколов», каждый из которых был в солнцезащитных очках и с дорожной сумкой в руках.

«Сам Жириновский появился в зале вылетов аэропорта в камуфляжной форме и в отличном настроении, — говорит Беляк. — «Добровольцы» под объективами теле- и фотокамер заранее вызванных корреспондентов выстроились в шеренгу. Вольфович обратился к ним с краткой зажигательной речью и, пройдя вдоль шеренги, попрощался с каждым за руку, по-отечески похлопывая кого-то по плечу, а кого-то по щечке. После этого вождь сразу уехал в Москву, а «добровольцы», как бы в ожидании регистрации на рейс до Багдада, разбрелись по аэропорту (по туалетам и кафе) и, когда журналисты умчались в свои редакции сдавать сенсационные материалы, тоже отправились по домам. Всем им была дана команда не показываться в штабе минимум неделю, но разве после такого шоу можно удержаться молодому человеку от желания поделиться с кем-то своей радостью и славой? Если бы кто-то из журналистов зашел на следующий день в штаб ЛДПР в Рыбниковом переулке, то с удивлением увидел бы там, у входных дверей и в коридорах, многих из тех самых «героев-добровольцев — снайперов и диверсантов», с которыми вчера так тепло прощался в аэропорту Владимир Вольфович».

Это, конечно, была феерия! Бранчливо, выдвигая самые радикальные лозунги, рекламируя себя, Владимир Вольфович уверенно шел к успеху — успеха не могло не быть, и он сам упал в руки вместе с, наверное, первыми и последними честными выборами в Государственную думу России в 1993 году. Больше таких выборов не будет — шокированные победой Жириновского политические элиты отладят надежную систему фальсификаций, с помощью которых будут поддерживать режим до сегодняшнего времени.

Причиной опрометчивой беспечности Бориса Ельцина стало кровавое подавление выступления Верховного Совета СССР, который вначале обстреляли из танков, а потом взяли штурмом. Тогда большинство оппозиционных вождей, во главе с вице-президентом Александром Руцким и спикером парламента Русланом Хасбулатовым, были брошены в Лефортовскую тюрьму. Другие так или иначе тоже были вытеснены из большой политики — кто-то лишился своей газеты («День» Александра Проханова), а кто-то ударился в бега или залег на дно. Вот что писал лишенный победы Александр Баркашов, лидер «Русского национального единства», раненый, из тюремной больницы: «Возможно, и мы поступили бы так же, как поступили Жириновский и Зюганов, если бы мы были политиками, готовыми на любые компромиссы, на любые политические кульбиты, ради того, чтобы любой ценой оказаться около власти, пусть даже и «оккупационной». Это время прошло под грузной тенью знаменитого драконовского указа № 1400, запрещавшего целый спектр политических партий, движений и организаций, выступивших в поддержку Верховного Совета. Собственно, этим и объясняется «расслабленность» охранителей — Жириновский открыл ногой двери парламента.

«Декабрь 1993 года был уникальным, — вспоминает сам Жириновский. — Только что прошли события в октябре, и вот впервые проводятся свободные выборы по партийным спискам. Это было головокружение. Времени на телевидении давали сколько хотите. Мы вели спокойные дискуссии в прямом эфире. Обстановка была праздничная, все находились в напряженном ожидании. Помню, что я пришел на первое заседание Госдумы с пустым кошельком. Только что прошли выборы, и на них ушли все деньги. То есть если бы мне в 1991-м не мешали — я бы победил и в 1991-м. И в 1996 и в 2000 году. То есть шанс на победу у меня был. И вот то, что сейчас делает Путин, это 70 процентов того, что я обещал делать. Они даже не только мне мешали победить, но и программу мою взяли!»

Жириновский, вспоминая про «атмосферу праздника», умалчивает, что после так называемого коммуно-фашистского мятежа были запрещены все партии социалистической направленности, кроме КПРФ во главе с Зюгановым, который призывал своих сторонников воздержаться от выступлений 3–4 октября. Нужно сказать, что узурпация СМИ сыграла злую шутку — власти и сами поверили, что протест-ные настроения в стране полностью подавлены, и были уверены, что на декабрьских выборах победит проельцинский «Выбор России». Под это дело они даже организовали телевизионную «Встречу Нового политического года», во время которой в прямом эфире должны были подводиться итоги выборов. На демократический бенефис были приглашены именитые общественные деятели, актеры и музыканты, из тех, что за пару месяцев до этого требовали «раздавить гадину».

Только никакого праздника не вышло: первые предварительные итоги показали, что лидерство взяла малоизвестная партия ЛДПР во главе с неистовым Жириновским. На видеокадрах виден криво улыбающийся Вольфович, в возбуждении о чем-то беседующий с соратниками. Телезрители, которые могли наблюдать это действо в прямом эфире, видели ликующего Жириновского и растерянные, угрюмые лица демократов. Общую истерику лучше всего отразило выступление публициста Юрия Карякина, который вскричал: «Россия, ты одурела!» Карякина можно утешить тем, что к парламентским выборам не были допущены безумно популярный генерал Альберт Макашов и другие сторонники Верховного Совета СССР. После этого «Встреча Нового политического года» была завершена досрочно, а на следующий день в «Московском комсомольце» вышла передовица «С новым политическим гадом!». Это конечно же о Жириновском. Но давайте обратимся к языку цифр: ЛДПР с почти 23 процентами голосов заняла первое место по партийным спискам. «Выбор России» набрал 15,5 процента, КПРФ — 12,4.

С этого момента власть больше не станет играть в демократию и пересмотрит свое легкомысленное отношение к выборам. Ведь 12 декабря 1993 года выяснилось очевидное, лежавшее на поверхности явление — народ, получивший право выбирать, выбирает не так, как считает нужным правительство. Эта нехитрая аксиома означала только одно: на следующих президентских выборах избиратели отдадут голоса уже не Борису Ельцину, а неформатному Владимиру Жириновскому, и ошеломительный успех ЛДПР повторится еще раз. Этого, конечно, власти допустить не могли. Конечно, «ван мен шоу» Владимир Вольфович Жириновский мог бы обходиться и без партии, которая ему была нужна лишь для солидности, и без программы — она была написана только потому, что ее требовали избиратели. Единственный рецепт, который видит для страны Жириновский, это Жириновский-президент, генсек, вождь. Когда он станет президентом — заводы сами собой заработают, поезда поедут, а враги в ужасе оцепенеют… Но тогда, празднуя свой триумф, под звон бокалов с шампанским, Жириновский еще не догадывался, что именно 12 декабря 1993 года станет датой начала его политической стагнации, ведущей к статусу сбитого летчика, заката звезды, ярко просиявшей в междуцарствие девяностых.