Немецкие подводные лодки в Первой мировой войне. 1914-1918 гг. - Эдвин Грей Страница 25

Наблюдая за приближающимся лайнером, Шнайдер держал лодку под водой. Ее присутствие выдавал только перископ. «Арабик» шел своим курсом и вскоре можно было разглядеть только его корпус. Даже не сделав попытку предупредить свою жертву, Шнайдер выпустил торпеду. При таком расстоянии и размерах цели промахнуться было невозможно. Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Прошло еще десять минут, и огромный лайнер скрылся под водой. Чтобы слегка успокоить свою совесть, равно как и совесть своей страны, Шнайдер доложил, что его ввел в заблуждение зигзаг «Арабика». Ему показалось, что лайнер пытался протаранить подлодку. Объяснению никто не поверил; инцидент вызвал новую волну всенародного возмущения в Соединенных Штатах, еще не утихшего после гибели «Лузитании». Вашингтон немедленно заявил решительный протест. Охлаждение отношений с Америкой вызвало оживленные дебаты между военными и дипломатическими кругами Германии. Тирпиц, Бахманн и фон Пол убеждали, что тактика террора – единственный ключ к победе на море. Их точка зрения исходила из реальной оценки роли подводного флота в морской войне: подводная лодка должна топить без предупреждения, поскольку любая другая тактика снижает фактор безопасности. Бетманн-Хольвег, за спиной которого стоял фон Мюллер, был твердо настроен против кампании и напомнил о гарантии победы в течение шести недель, данной шестью месяцами ранее.

Крайне озабоченный отношениями с Америкой и находясь под влиянием канцлера и фон Мюллера, кайзер 27 августа издал указ, что пассажирские суда можно топить только после уведомления, позволив всем пассажирам и экипажу покинуть судно. Посол Германии в Вашингтоне граф Берншторф получил инструкции успокоить американское правительство. «Пассажирские суда не будут торпедироваться нашими субмаринами, – торжественно обещал посол, – без предупреждения. В любом случае будет обеспечиваться полная безопасность гражданских лиц. Но это при условии, что они не будут оказывать сопротивление и не будут пытаться скрыться». Пообещать можно все, что угодно… 6 сентября Швигер, уже уничтоживший «Лузитанию», заметил 10 000-тонный лайнер «Западный» и в 80 милях от Фастнетса выпустил в него торпеду. Судно осталось на плаву, была предпринята попытка отбуксировать его к берегу, но Швигер хорошо знал свое дело, и вскоре лайнер перевернулся и затонул, так и не добравшись до гавани.

А тем временем фон Мюллер принимал все возможные меры к падению своих врагов, не выполнивших обещание победить в течение шести недель. Его первая жертва, начальник штаба ВМФ адмирал Бахманн, был отправлен в отставку. Его место занял фон Хольцендорф, по странному совпадению оказавшийся родственником фон Мюллера. Тирпиц и фон Пол тоже подали в отставку, но были сочтены слишком ценными кадрами, и их отставка не была принята кайзером. К 27 августа внутренние распри достигли такого накала, что командиры подводных лодок получили приказ оставаться на базах до получения дальнейших указаний. Этот приказ исходил от фон Пола, убежденного, что указ кайзера, касающийся пассажирских судов, подвергает опасности жизни подводников. Тирпиц, убежденный роялист, однажды заметил: «Мы ведем кампанию, которая в таком виде не может продолжаться, но не может умереть».

Разногласия в руководстве Германии привели к тому, что вся кампания начала затухать. Публичное осуждение Шнайдера после случая с «Арабиком» не способствовало обретению спокойствия и мужества остальными капитанами. Поэтому они вздохнули с облегчением, получив приказ от 18 сентября 1915 года, предписывающий с 20 сентября прекратить операции в британских водах. Но до того, как кампания окончательно завершилась, немецкому подводному флоту еще предстояло пережить немало трудностей.

К концу 1915 года немцы потеряли 24 субмарины. В то же время значительно усовершенствовались британские противолодочные заграждения. Из-за навигационных ошибок была потеряна лодка «UC-8». Она села на мель недалеко от Тершеллинга и была интернирована. Позже ее продали голландскому правительству, и через некоторое время лодка вошла в состав ВМФ Нидерландов как «М-1».

В сентябре очередной удар нанесли корабли-ловушки. На этот раз жертвой стала «U-41», которой за несколько недель до этого удалось уцелеть в поединке с таким же судном. Хансен уже потопил три парохода и 13 сентября обстреливал «Урбино», когда вахтенный заметил неизвестное судно, приближающееся с юга. Хансен дал сигнал неизвестному судну остановиться. Увидев нейтральные флаги, командир подводной лодки слегка расслабился, потерял бдительность и позволил неизвестному судну подойти на близкое расстояние. С борта судна спустили шлюпку, чтобы доставить на субмарину документы. Пока шлюпка двигалась, судно еще немного приблизилось к лодке. Когда расстояние сократилось до 700 ярдов, на судне взметнулся британский флаг, в мгновение ока моряки убрали маскировку с орудий и открыли огонь. Это был уже хорошо известный немцам «Баралонг», уничтоживший «U-27».

Что-то предпринимать было уже слишком поздно. Хансен приказал срочное погружение, но времени на исполнение приказа уже не осталось. Снаряд угодил в основание боевой рубки и взорвался. Еще несколько снарядов проделали в корпусе внушительные пробоины, в которые хлынула вода. Лодка зарылась носом в воду и быстро ушла на дно, оставив на поверхности лишь двух человек, барахтавшихся в холодной воде. Это была вторая жертва «Баралонга».

Маленькие минные заградители действовали несколько недель после того, как североморские лодки вернулись на базы. Поэтому вдоль английского побережья, как грибы, вырастали новые минные поля. Англичане мобилизовали все свои ресурсы, чтобы очистить проходы для судов. После подъема «UC-2» они знали, откуда берутся мины, но были бессильны что-либо изменить. Маленькие лодки «UC» двигались незаметно под водой, оставаясь недосягаемыми для надводных кораблей. Без противолодочного оружия англичане не могли предпринять эффективные действия против невидимых минных заградителей. Единственное, что применялось, – это минные тралы.

150 мин были установлены в районе Дувра, 180 – в районе Нора, 306 – на подходах к Лоустофту, 12 – у Гримсби. В общей сложности на минах подорвались 94 судна, в том числе госпитальное судно «Англия», напоровшееся на минное поле, созданное «UC-5». Жертвами мин были не только торговые суда. Эсминцы «Маори», «Молния» и «Велокс» отправились на дно, попав на минные поля; там же получил серьезные повреждения эсминец «Могавк» класса «Трибаль». И под занавес, словно решив доказать, что она настоящая субмарина, «UB-17», возвращаясь на базу, 9 ноября торпедировала и потопила французский эсминец «Бранлеба».

«Шестинедельная» победоносная кампания завершилась, причем союзники имели все основания говорить если не о военной, то о политической победе. А немцев постигло очевидное разочарование. Всего было потоплено 166 британских пароходов и 168 рыболовных судов. Позже еще 28 подорвались на минах. Принимая во внимание внушительные размеры британского торгового флота, результат был довольно скудным. К тому же немногочисленный подводный флот Германии лишился 16 подводных кораблей. Но за эту кампанию немцы приобрели бесценный опыт, который сослужил им хорошую службу в 1917 году.

Обе стороны имели возможность обдумать ситуацию, оценить свои и чужие потери. Англичане активизировали поиски противолодочного оружия. Немцы приступили к строительству новых лодок. Обе стороны были настроены на победу, чего бы она ни стоила.