Вся моя жизнь - Джейн Фонда Страница 25

На балу я пользовалась колоссальным успехом. От кавалеров отбоя не было: вероятно, мальчикам было интересно, каково это – прижаться грудью и животом к гипсовому корсету. Мне же было интересно ощутить своей грудью и животом грудь и живот мальчика, однако с первым опытом волнующего, приятно щекочущего телесного контакта, пусть и через одежду, пришлось подождать.

Настала осень, пора было возвращаться в школу Эммы Виллард, на этот раз – в гипсе и потому в платье для беременных. Можно было не ходить на физкультуру – это плюс. Но непонятно, что делать с грудью, – это минус. Мне казалось, что грудь выросла уже у всех, кроме меня. Конечно, и два месяца назад, когда меня загипсовали, ее не было, но теперь, под неэластичным гипсом, не осталось пространства для ее роста. Я была уверена, что, если моя грудь начнет увеличиваться, она окажется стиснутой. Мало того, что у меня половые органы ущербные, так теперь еще и грудь будет расти внутрь!

Летом 1954 года, в шестнадцать с половиной, у меня наконец начались месячные. Когда они пришли, после всех связанных с ними переживаний, я узрела в этом страшную перспективу истечь кровью через мою неправильную вагину. Сьюзен вправила мне мозги, объяснив, что это менструация. Она приготовила мне полотенце, помогла приладить между ног прокладку, а когда я вылезла из-под душа, обняла меня и сказала: “Поздравляю, Джейн, ты стала женщиной!” Женщиной? Ее слова утишили мой страх скончаться на месте от потери крови, но породили новые тревоги.

Женщиной? Но я не хочу становиться женщиной. Женщин ломают.

Днем Сьюзен посоветовала мне обратиться к гинекологу – она знает очень хорошего доктора. Кроме того, сказала она, раз я отныне способна забеременеть, следует обсудить с врачом способы контрацепции, причем мои беседы с ним должны остаться между нами. “Надеюсь, Джейн, у тебя пока не будет половых связей, – добавила Сьюзен. – Для этого ты еще слишком молода. Но о контрацепции надо знать”. Какая мудрая мачеха! Она сделала всё, что должна сделать любая мать, родная или приемная, когда у ее дочери начнутся менструации.

Доктор по имени Лазарь Маргулис одним из первых начал применять столь популярные сейчас пластиковые внутриматочные спирали. Усевшись на стул у него в кабинете, я разревелась и описала ему свои связанные с половой сферой страхи, накопленные за многие годы тревоги, волнения из-за Кристин Йоргенсен и “наверно, я рождена быть мужчиной” – рыдая, я выплеснула всё. Очевидно, он привык к вопросам испуганных подростков, поэтому терпеливо слушал меня. Чудесно было встретить специалиста, который не судил меня строго и к которому можно было обратиться с этими непростыми проблемами. Пусть так везет всем детям! Во время осмотра я крепко зажмурилась и чуть ли не перестала дышать, пока он производил свои гинекологические манипуляции. А когда он объявил, что я нормальная на все сто процентов, я снова заплакала – на этот раз с облегчением.

Мы обсудили возможные способы контрацепции – противозачаточных таблеток тогда еще не было, но были диафрагмы и медные ВМС. Мне понравилось предложение со спиралью, так как можно было не волноваться, что я криво вставила диафрагму. Решение было принято незамедлительно.

Помню, однажды в школе кто-то пустил по рукам перечень всевозможных сексуальных техник, какие только можно было вообразить, и мы отмечали те, что когда-либо попробовали. Кэрол Бентли проставила галочки почти по всем пунктам – французский поцелуй, половое сношение, оральный секс и всё прочее, от чего у меня перехватывало дыхание, даже если об этом просто говорили. Я преклонялась перед ней. В моем арсенале оказались лишь поцелуй (без языков) и петтинг, и я отметила кое-что, чего не делала, – например, французский поцелуй и половой акт. В старших классах я встречалась с двумя мальчиками (по очереди) и с обоими пыталась совершить половой акт. Но как мы ни пыхтели и ни терлись изо всех сил, ничего не получилось. Мое тело не воспринимало их и не пускало в себя. Несмотря на уверения доктора, у меня появился новый повод думать, что я не такая, как все.