Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний - Анатолий Манаков Страница 25

Разбираясь в рукописных листах, можно было узнать, что Гардунья явилась не только повивальной бабкой, но и прототипом сицилийской мафии и неаполитанской каморры. Итальянская братва переняла у испанских «братишек» опыт внутреннего устройства их тайного общества, средства и методы деятельности – в тот период, когда Сицилия и Неаполь считались владениями испанской короны. Тогда же, в XVI веке, и появились на свет эти два наиболее крупных преступных синдиката, дожившие до наших дней.

Гардунья создавалась во времена реконкисты под предлогом защиты католической веры от мусульман и иудеев.

На самом деле ее банды и шайки просто ловили рыбку в мутной воде, стремясь поживиться и не упустить свой кусок добычи в процессе очищения расы в ходе большого кровопускания. После реконкисты, войдя во вкус легких денег, заправилы Гардуньи не остановились на достигнутом и, пользуясь поддержкой Инквизиции, принялись за своих единоверцев, постепенно выходя из-под контроля властей.

Со временем Гардунья становилась все более организованной, ее действия все более скрытными и коварными. Севилья была выбрана местом расположения главного штаба преступного сообщества. Там собирался высший совет из тринадцати атаманов банд. На нем утверждались дисциплинарный устав, ритуал посвящения, кодекс правил поведения и признаков опознания своих сотоварищей, шифры связи, иерархическая структура беспрекословного подчинения снизу доверху, в зависимости от ранга каждого члена тайного общества.

Нижняя ступенька пирамидальной структуры была уготовлена для «парней», которым поручалась самая грязная работа. К ним примыкали «шпионы», следившие за соблюдением правил устава среди членов указанного ранга. Первым делом им полагалось владеть разного рода условными знаками для бесконтактного общения между собой: в этих целях они обучались воспроизводить звуки, издаваемые живностью вроде сов, кошек, собак.

На следующей ступеньке стояли «подкрышники», главным образом из числа хозяев и работников питейных заведений или постоялых дворов. Сюда включались также «подкрышницы» – женщины легкого поведения, используемые для вспомогательных операций по получению нужных сведений. Занимались они предварительным изучением и обхаживанием богатых путешественников в придорожных тавернах, в то время как банда готовилась к внезапному нападению. Иногда «подкрышницы» разыгрывали из себя приличных женщин типа торговок или служанок, которые под удобным предлогом могли заходить в дома зажиточных граждан выяснять там обстановку. Для выполнения более сложных поручений с той же целью использовались «сирены», выступавшие в роли воспитательниц детей. Последние частенько были и любовницами главарей банд, поэтому пользовались влиянием на рядовых членов.

Далее по восходящей шли «соплоны» – люди, как правило, уже в почтенном возрасте и респектабельной внешности, завсегдатаи не таверн, а больше церквей во время мессы. Они должны были устанавливать дружеские отношения с лицами, представлявшими интерес для Гардуньи, вести переговоры с агентами Супремы, доводить до них нужную информацию. На ступеньке чуть выше располагались «флореадоры» – члены штурмовых отрядов на тот случай, когда требовалась еще и физическая сила больше обычной. Этот самый многочисленный контингент Гардуньи состоял, как правило, из бывших заключенных и беглых каторжников, осужденных за убийство или бандитизм. В контакте с ними орудовали «пунтеадоры»: выглядели они более презентабельно и могли вращаться в любых слоях общества, выполняя функцию киллеров или наемных дуэлянтов.

Ряды функционеров аппарата тайного общества, имевших выходы на его заправил, пополнялись преимущественно из наводчиков. Называли их «красавчиками». Они возглавляли отдельные бандитские формирования, проводили церемонии приема новых членов, следили за соблюдением внутренних законов, правил и традиций. На уровне региональном верховодили «капатасы», подчинявшиеся напрямую восседавшему на вершине пирамиды «Старшему Брату». То была личность всеми почитаемая и вызывавшая еще и страх, потому как человек этот выходил на высшие сферы властных структур.

Как и в любом тайном обществе, имелись в Гардунье свои условные знаки опознания и обращения за помощью к «своим» на случай экстренной необходимости. В незнакомом ему окружении член братства разбойников мог кончиком большого пальца правой руки коснуться левой стороны своего носа и посмотреть, кто среагирует на этот жест. Если таковой обнаруживался, то нужно было подойти к нему и сказать вполголоса условную фразу, требовавшую и соответствующего отзыва. Для пущей уверенности, что опознание прошло по всем установленным правилам, следовало и особое рукопожатие. Только после этого двое ранее не знакомых друг с другом приступали к доверительному разговору на условленном жаргоне, совершенно непонятном для постороннего. На том же примерно жаргоне общаются в Испании многие уголовники и сегодня, особенно в тюрьмах, а опознавательный знак в виде татуировки треугольника на ладони руки переняла неаполитанская каморра.

На протяжении всего XVII века Гардунья контролировала так называемые «кортесы чудес», куда входили попрошайки, проститутки и урки всех мастей. Всегда имелся у нее и надежный собственный механизм самофинансирования, состоявший из отпетых шантажистов, вымогателей, наемных лжесвидетелей в судах, киллеров и рэкетиров. Жизнь бандитам с большой дороги заметно облегчали Инквизиция и местные власти, заинтересованные в избавлении от неугодных им личностей.

Несмотря на довольно широкий ассортимент выполняемых ими «заказов», члены Гардуньи подчинялись жестким правилам внутреннего распорядка. Данное кем-то из них слово не бросалось на ветер. Можно было прибегнуть к их услугам со стороны в абсолютной уверенности, что шантажа не последует, контракт будет выполнен, как обещано. Вырученные за это деньги, как и все другие, шли в общак (одна треть), на текущие расходы (другая треть), оставшаяся часть – исполнителям. Общак считался неприкосновенным, как страховой фонд. Под текущими расходами подразумевались те, что были связаны с подкупом должностных лиц и влиятельных фигур, в том числе королевского двора, судов и администраций тюрем, если кого-то из братвы сажали за решетку…

И так все это шло по хорошо накатанной дорожке, пока сплетение солнечных лучей не высветило те самые четыре трупа в доме «Старшего Брата» Гардуньи. Но даже сняв верхушку пирамиды, выкорчевать корни было не так-то просто: слишком расползлись они по всему королевству, включая заморские владения, чтобы одним махом покончить с братьями-разбойниками.

Долго еще на дорогах юга Испании негласно действовала сеть «страховщиков», продававших путешественникам за немалую цену специальное свидетельство, гарантию безопасного передвижения. Горе тому, кто не запасся им, решил поехать на свой страх и риск.

По всем неписаным законам Святой Гардуньи бесчинствовали пиратские банды на морях и в океане. Почитая ее традиции, на выработанном ею жаргоне общались между собой испанские воры в законе.

Тем не менее мафии на манер итальянский в стране так и не сложилось. Если, конечно, не считать «святой мафии» из Опус Деи.

* * *

После захвата власти франкистами военные патрули на улицах и Гражданская гвардия на дорогах с бандитизмом покончили быстро. В это же время диктатор не стеснялся давать возможность своим сподвижникам получать огромные барыши и стремительно обогащаться, хотя в своих публичных заявлениях говорил об этом с негодованием. Секретом полишинеля был тот факт, что большинство министров правительства неофициально занимались предпринимательством, состояли членами административных советов крупных компаний и через выносимые их ведомствами решения прямо влияли на размеры собственных дивидендов. В духе былых традиций экономикой страны фактически управляли двести семей. Крупные банкиры и промышленники подбирали себе нужных министров или их заместителей, которые по истечении срока «служебной командировки» возвращались к себе в банки и фирмы к оставленному для них жирному куску пирога.