США во Второй мировой войне. Мифы и реальность - Жак Р. Пауэлс Страница 25

Советы подверглись столь же замечательный метаморфозе – от безбожных большевиков до героических «русских» патриотов. Голливуд, который не проявлял большого интереса и еще меньше проявлял симпатий к СССР перед войной, задавал тон – четко по сигналу из Вашингтона – с просоветскими фильмами, такими, как «Миссия в Москве», «Северная звезда» и «Песнь о России». Популярные журналы Америки, в том числе «Life», «Saturday Evening Post» и «Readers Digest», которые ранее охотно распространяли антикоммунистическую и антисоветскую пропаганду и снова займутся этим после войны, «сделали поворот на 180 градусов», как пишут историки Koппeс и Блэк, и внесли свой собственный вклад в просоветскую пропаганду. Зловещего вида обитатели далекого рабочего рая в прошлом теперь представлялись как трудолюбивые, реалистичные и порядочные люди, которые, как заявил журнал “Life” в 1943 году, «выглядят, как американцы, одеваются, как американцы, и думают, как американцы», и которые якобы лишь дожидались окончания войны, чтобы перейти к капитализму и демократии. (И наоборот, фашисты теперь изображались как тевтонская разновидность большевиков, у которых не было никакого уважения ко всему, что так дорого американцам, таким вещам, как религия и частная собственность). Советский лидер Сталин стал любимцем американских журналов; они приняли его как бы в большую американскую семью в качестве «дядюшки Джо», публиковали лестные для него фотографии на своих обложках, а в 1943 году “Time” провозгласил его «Человеком года». На американцев также должно было произвести благоприятное впечатление то, что Сталин имел слабость к американским сигаретам, таким, как “Camel”, “Chsterfield” и “Lucky Strike”. В якобы «красные» тридцатые годы не только коммунисты Америки, но также многие радикальные и прогрессивные американцы романтизировали Советский Союз; в начале сороковых годов Советский Союз был романтизирован на «земле обетованной» капитализма даже в Голливуде и американских СМИ161.

Таким образом американский народ готовили к новому курсу Вашингтона в отношении СССР, курсу, который имел значительную пользу для американской промышленности. Это не означает не то, что правящая элита Америки больше не презирала Советское государство и коммунизм, а лишь то, что они выиграли от временного приглушения антикоммунистической риторики.

Нечто аналогичное произошло в Советском Союзе, где антикапиталистический лозунг мировой революции исчез из официального дискурса и где 22 мая 1943 г. Сталин распустил Коминтерн – коммунистический Интернационал, который под руководством Москвы должен был разжечь пролетарскую революцию повсюду на Земле. Эту новость приветствовали американские СМИ как «свидетельство готовности [СССР] играть в нашу игру, если мы его в эту игру примем»162.

Такого рода вид коллективного «промывания мозго», которое Вашингтон применял к американскому народу в отношении Советов, имел важные последствия для классовой войны, которая велась в тылу США во время войны. Среди американских рабочих еше больше вырос интерес к социалистическому эксперименту, запущенному в 1917 году. Они узнали, например, что в СССР нет безработицы и что их советские коллеги, которые, по общему признанию, зарабатывали меньше, чем американские рабочие, пользовались благами значительно более низких цен, бесплатного образования и здравоохранения, пенсии по старости, оплачиваемого отпуска и другими социальными преимуществами. Все больше и больше американцев – и, конечно, не только рабочих, – таким образом, стало задумываться, что пришло время ввести, по меньшей мере, столь же щедрую систему полной занятости и социальной защиты в интересах простых американцев. В конце концов, какой смысл был в войне, которую они помогали выиграть, если победа не приведет к социальной «новой сделке» вместо возвращения к нищете «грязных тридцатых»163. У столкнувшейся с такими ожиданиями правящей элиты Америки были основания для беспокойства. Деловой истеблишмент считал, что он и так делал больше, чем достаточно, идя на уступки по значительно более высокой заработной плате рабочим, и ему вовсе не улыбалась перспектива того, чтобы финансировать социальные реформы.

По мере приближения конца войны правящим кругам стало очевидно, что нужно будет что-то предпринять, чтобы предотвратить превращение Америки, родины неограниченного свободного предпринимательства, не в большевистское государство, потому что для этого никогда не было даже отдаленной возможности, но даже в какое-либо «государство всеобщего благополучия».