Тайны серебряного века - Анатолий Терещенко Страница 25

Многим моим современникам, жившим в советскую эпоху, доводилась мысль, что по указанию Советского правительства во главе с Лениным был отправлен «в свободное плавание» пароход с не желающими подчиниться Советской власти. В постсоветском периоде либеральные писаки и говорящие головы, дабы напустить исторического тумана, пытались утверждать, что чуть ли не всю оппозицию из числа русской интеллигенции посадили на судно и затем загадочным способом открыли кингстоны. Все утонули, кроме злодеев. Но это все глупости.

Гражданская война — свидетельство распада страны, дошедшей до внутреннего вооруженного столкновения народа в результате социальной и классовой конфронтации. И как результат этой конфронтации — разделение общества. Оно делилось на «своих» и «чужих», «наших» и «не наших», «белых» и «красных».

Как писал А. Климов, «врагов и противников вообще выводят в такие моменты из сферы морали, воспринимают как «нелюдей», на которых не распространяют общечеловеческие нормы. Именно это и создает возможность превратить аморальный террор в террор морально оправданный…».

Победу в Гражданской войне как крупномасштабном вооруженном противостоянии в стране между организованными группами населения, руководителями Советской России было решено использовать для окончательного сокрушения всех политических и идейных противников.

В конце 1920 года Ленин пишет народному комиссару РСФСР и члену Оргбюро ЦК, юристу по образованию Н. Н. Крестинскому:

«Тайно подготовить террор; необходимо и срочно».

Ленин на XI съезде партии 22 марта 1922 года в заключительном слове по политическому отчету ЦК РКП(б) требует усилить красный террор и Наркомюсту узаконить расширение расстрела.

Ленин понимал одну истину, что человеколюбиво нельзя управлять, особенно в России, ибо любой народ по своей природе, как правило, подчиняется силе и мало может помнить о чувстве долга.

Все идеально было бы в государстве, если бы оно существовало исключительно из богов. Тогда бы оно управлялось демократическими способами. Но, увы, в государствах живут люди, а поэтому насилие в управлении необходимо.

Николай Крестинский хорошо штудировал «Теорию и историю государства и права» и прекрасно знал предостережение немецкого мыслителя Иоганна Вольфганга Гете о том, что толпа хорошо разбирается во всем обыденном, но дальше завтрашнего дня, за редким исключением, ничего не видит. А если к тому же случится, что в каком-нибудь общем деле один выиграет, а другой проиграет, то нечего и думать о примирении интересов. Все истинно общеполезное следует поддерживать неограниченной силой власти. Что и делалось в стране победившего пролетариата.

В марте 1922 года Ленин по поводу столкновений во многих городах центральной России представителей властей с верующими, сопротивлявшимися изъятию церковных ценностей, со злостью и бессердечием убеждал членов Политбюро, что «…чем больше представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Ленинское указание, а по существу приказ, тут же взял под контроль особо уполномоченный ГПУ Яков Саулович Агранов (настоящая фамилия Янкель-Шевель Шмаев), который, как «друг интеллигенции», сыграет роковую роль в судьбах Есенина, Маяковского, Горького и других. Он же был одним из организаторов «Дела Таганцева», по которому расстреляли поэта Гумилева — мужа Анны Ахматовой.

Во многих городах прошли судебные процессы с расстрельными вердиктами…

В мае 1922 года Ленин «пожалел антисоветчиков», предложив заменить применение смертной казни, практиковавшейся в период красного террора, высылкой за границу.

В одном из своих писем «грозе революции» Дзержинскому по поводу сотрудников журнала «Экономист» в связи с публикацией массовых пасквилей на молодую Советскую республику, только что высвободившуюся из пут гражданской бойни, он негодует:

«Явный центр белогвардейцев… Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически высылать за границу».

Сторонник Ленина Троцкий так прокомментировал это начинание вождя:

«Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно».

Суть борьбы с инакомыслием цинично охарактеризовал лидер профсоюзов — «школы коммунизма» М. П. Томский. Он разглагольствовал, что в обстановке диктатуры пролетариата может быть и две, и три, и четыре партии, но только при одном условии: одна партия будет у власти, все остальные в тюрьме.

Потом во время «ежовской чистки» и он застрелится, чтобы не попасть в лапы кровавому карлику.

Уничтожалась прежде всего думающая часть народа — интеллигенция.

Горький не смог отмолчаться, видя надвигающуюся лавину бесправия, и в письме к Рыкову заметил, что «…за все время революции я тысячекратно указывал советской власти на бессмыслие и преступность истребления интеллигенции в нашей безграмотной и некультурной стране».

Циничной откровенностью звучали слова ответа одного из лидеров большевизма, Георгия Леонидовича Пятакова, на вопрос высылаемого за границу некоего П. А. Сорокина, почему их изгоняют из страны. Пятаков заявил, что, мол, в России провалился эксперимент социалистического строительства, и сейчас идут два процесса: восстановление буржуазного общества и приспособление к этому Советской власти. Первый из них идет быстрее, чем второй, создавая угрозу самому существованию большевиков.

Цели предпринимаемых акций Пятаков сформулировал так:

«Наша задача — замедлить развитие первого процесса, а вы и остальные, кого мы высылаем, ускоряете его».

«Философские пароходы» следует рассматривать в прямом и переносном смысле. В прямом — два немецких парохода «Oberburqermeister Haken» («Обер-бугомистр Хакен») (29–30 сентября) и «Preussen» («Пруссия») (16–17 ноября) 1922 года доставили из Петрограда в порт Штеттин(Щецин) более 160 человек из числа научной и творческой интеллигенции. Высылки также осуществлялись на пароходах из Одессы и Севастополя и поездами из Москвы в Латвию и Германию. Все это и называлось «философские пароходы».

Многие трезвомыслящие рассуждали тогда примерно так:

«Всех умных людей — кого в тюрьму, кого в Сибирь. А кому пуля в затылок. Удачливых и знатных умом — за границу. А в России кто останется? Одно, значит, неученое, покорное мужичье… Ясно для чего, чтобы легче командовать. Вот так и будем не жить, а выживать. Властители умных людей возле себя долго не держат…»

К сожалению, в России это наследственная, генетическая болезнь с отсутствием гражданского мужества у тех, кто у трона…