Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко Страница 25

Под стать этому предателю была и его напарница Лидия Адамичева-Шилова, работавшая в швейной мастерской при Псковском немецком гарнизоне. Она тоже использовалась в качестве осведомителя гестапо.

Из Пскова «супружескую» пару направили на учебу в Берлин. Курс «молодого террориста» проводили опытные офицеры РСХА под руководством фашистского палача Отто Скорцени. Здесь Политов, уже выступавший под псевдонимом Таврин, обучался меткой стрельбе, заучивал легенды, прыгал с парашютом, изучал улицы Москвы. Его «жена» тренировалась в работе на радиостанции.

Затем Таврина и Шилову перевели в Ригу – место дислокации разведывательного органа РСХА «Цеппелин-Норд». По одной из легенд, майор Таврин свое пребывание в столице должен был объяснить нахождением в отпуске после ранения и лечения в госпитале. Для имитации ранения немецкие врачи сделали ему пластическую операцию – надрезы на руке и животе.

В целях укрепления личной безопасности Таврина «оснастили» многими высокими правительственными наградами. Из Берлина были доставлены орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза. Как впоследствии выяснилось, они принадлежали генерал-майору И.М. Шепетову. Генерал геройски сражался с врагом в 1941 году, но контуженным попал в плен. Его замучили в гитлеровском концлагере, как не согласившегося работать на немцев.

Кроме того, грудь Таврина украшали: два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды. Поддельные документы «гарантировали» право ношения этих наград. Больше того, для убедительности немецкие разведчики из «Цеппелина» вручили Политову умело скопированные в немецкой типографии экземпляры газет «Правда» и «Известия». В них были вмонтированы специально сфабрикованные очерки о военных подвигах Таврина, напечатан портрет «героя» и «указ» о его награждении.

В экипировку террориста входил бесшумно стреляющий аппарат – «панцеркнакке». Это была короткая стальная трубка, скрытая под правым рукавом. Она прикреплялась ремнями к руке, а в левый карман незаметно выводился провод с кнопочным включением для выстрела. Стрельба производилась специальными 30-мм снарядами кумулятивного действия. Они были способны пробивать 40-мм броню с расстояния 300 метров.

Для террориста Таврина немцы изготовили мощную радиоуправляемую мину, вмонтированную в небольшой портфель. Использование ее планировалось в два этапа. Сначала террорист заносит портфель в место, где должны быть Сталин и другие партийные и военные руководители. В частности, планировалось проникновение в зал торжественного заседания, посвященного 27-й годовщине Октября. Там он должен был оставить портфель и уйти, а Шилова, сидя у себя на квартире, по команде «супруга» нажимает кнопку подачи радиосигнала на взрыватель.

В арсенале преступников были специальные гранаты большой разрушительной силы, пистолеты разных марок с разрывными и начиненными ядом пулями, а также большой набор всяких поддельных документов и различных бланков.

Среди них удостоверения личности и командировочные предписания: одно – на имя «заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии майора Таврина», якобы следующего в Москву по делам службы, а второе – на имя сопровождающей его в московскую командировку «секретаря-машинистки того же отдела, младшего лейтенанта административной службы Шиловой».

О том, какое значение придавало гитлеровское руководство этой операции, говорит следующий факт. По заданию немецкой разведки на одном из авиационных заводов был построен специальной конструкции четырехмоторный самолет типа «Арадо-332» для переброски террористов за линию фронта. Он имел новейшее по тем временам навигационное оборудование, был вооружен… 9 пулеметами, обладал высокой скоростью. Его шасси кроме обычных колес состояло из двенадцати пар гуттаперчевых катков, позволяющих совершать посадку на любой, даже малоподготовленной и ограниченной по размерам, площадке.

В фюзеляже самолета был закреплен мотоцикл советской марки М-72 с коляской и смонтирован выдвижной трап. По нему через особый люк Таврин и Шилова могли не просто выйти, а выехать на мотоцикле из самолета тотчас же после приземления.

* * *

Согласно договоренности с разведцентром для приема самолета агенты должны были зажечь три сигнальных костра. Готовились к приему небесных пришельцев и военные контрразведчики. Они прорыли на предполагаемой посадочной полосе глубокий поперечный ров, замаскировав его ветками с целью повреждения самолетного шасси. В кустах установили мощный прожектор. Оборудовали огневые точки с двух фланговых блиндажей. Операция планировалась так: к севшему самолету подойдут агенты-парашютисты и поздравят прилетевших гостей с удачным приземлением. В беседе постараются выяснить их дальнейшие намерения. Потом дадут нашей оперативной группе условный сигнал, по которому все прибывшие будут обезоружены и задержаны.

Когда все было готово в «Цеппелин» полетела радиограмма:

«Площадка подготовлена».

Разведцентр ответил:

«Жгите сигнальные костры в час ночи».

И вот ярко вспыхнули три костра, но они прогорели, а самолет не прилетел. Утром пришла радиограмма из Риги, в которой сообщалось, что самолет не прибыл из-за плохих метеоусловий. Но погода в тот день была летной. Возникло подозрение, что противник не доверяет парашютистам, боится рисковать и постарается перепроверить лазутчиков. Так и получилось – Центр радировал:

«Сегодня же сообщите, где старший группы провел вечер перед вылетом из Риги на задание?»

Стало ясно – это проверка: не сидит ли старший в тюрьме? На такую наивность немцев наши агенты-парашютисты ответили подробно, где старший группы провел вечер, и дописали:

«Если вы нам не доверяете, то мы без вас обойдемся легче, чем вы без нас».

Это успокоило фашистов и в ответ последовала радиограмма:

«Зажгите костры в ночь на 6 сентября».

Эта ночь выдалась пасмурной. И снова горели три костра, и снова самолет не прилетел, хотя все участники операции отчетливо слышали гул моторов тяжелого самолета, пролетевшего где-то севернее Батурино.

У контрразведчиков зароились вопросы. Тот ли самолет пролетел? Почему он не приземлился? Возможно, потерял ориентацию в туманной дымке, сбился с курса, не увидел сигнальных костров? Или самолет совершил посадку в другом районе и его принимали другие агенты-парашютисты? Но времени на раздумья и проверку выдвинутых версий было мало. По срочному сообщению ГУКР СМЕРШ о предполагаемой трассе его полета были немедленно ориентированы территориальные органы госбезопасности и пункты ПВО близлежащих областей и районов.

* * *

А судьба самолета и груза такова.

После вылета с Рижского аэродрома «Арадо-332» без происшествий пересек линию фронта, но под Смоленском попал под сильный огонь советских зенитчиков. Несколько осколков пробили фюзеляж. Летчикам пришлось несколько раз то бросать самолет в крутые виражи, то набирать высоту, то вводить самолет в крутое пике. Эти маневры не позволили пилотам пробиться и снизиться к назначенному месту посадки. И вот тогда командир самолета решил посадить машину на знакомую ему по 1941 году запасную площадку в районе деревни Куклово Кармановского района, примерно в 150 километрах от того места, где горели сигнальные костры.