Плененная Иудея. Мгновения чужого времени - Лариса Склярук Страница 25
Плененная Иудея. Мгновения чужого времени - Лариса Склярук читать онлайн бесплатно
Медик понимающе хмыкнул и отошел, поручив санитару присыпать раны пеплом морской губки, чтоб не загноились.
В просторной, хорошо протопленной угловой комнате, предназначенной для офицеров, было тихо. Валерий подолгу спал; проснувшись, лежал, наслаждаясь бездельем и покоем. Силы постепенно возвращались к нему, и вместе с ними вернулись мысли и воспоминания.
Воспоминания о прекрасной женщине чуждого народа. Он постоянно ловил себя на мыслях о девушке, он хотел ее вновь увидеть. Это становилось необходимостью. Все яснее осознавал он свою любовь к Бине. Его разумность, не допускающая прежде таких чувств, отчаянно пыталась сопротивляться, надеясь вернуться к прежнему, равнодушно созерцательному, чуть насмешливом у ко всем у отношению.
Но страсть неосторожная, нежданная рушила его внутренний мир. Он не хотел этого чувства. Он попытался уничтожить его, бросившись к женщинам.
Отыскать спутницу, которая скрасила бы тяготы военной службы, красивому офицеру никогда не составляло труда. Выбор был безграничен. От обитательниц многочисленных борделей, располагавшихся вокруг лагеря в поселках – канабах, до свободных аристократок.
Женщины проходили пред Валерием туманной чередой. Разные – светлые, темные, красивые, но однообразно безликие. По утрам просыпаясь в своей палатке, он чувствовал к себе, к своим поступкам лишь тяжелую брезгливость.
И словно показывая бессмысленность его сопротивления, в серой предрассветной дымке, отодвигая в сторону все эти неясные лица ненужных женщин, проступало одно. Чарующе трепетное. Оно смотрело внимательно и умно удлиненными темными глазами. Не осуждая и не обвиняя, а словно раздумывая.
И непривычное чувство всепоглощающей нежности охватывало Валерия. Его изумляло и угнетало то обстоятельство, что он не понял прежде всей глубины своего чувства и, расставаясь с девушкой, не позвал ее с собой, не подумал даже узнать название селения и местности. Где же искать ее? Это делало его все более задумчивым, порой угрюмым.
Он забросил плотские наслаждения и часто одиноко сидел в таверне за бокалом вина. Весь мир его, мир привычный, рациональный и трезвый, рассыпался. Мучительно неотвратимое, могущественное чувство неотступно бушевало в груди.
– О чем ты все время думаешь, префект? – раздался в один из таких тоскливых вечеров голос Луция Альфена.
И, так как Валерий не ответил, а лишь взглянул на говорившего, Луций продолжил, изобразив на лице глубину своих раздумий:
– И как это тебе удалось остаться в живых? Ведь погибли все. Что это, особенная склонность к тебе Фортуны или…
Валерий был мрачен и зол. Он пил вино, и мысли его, подстегнутые желанием, были не здесь, в чадной атмосфере кабака, а в прохладном дурмане землянки. Он не имел желания возвращаться.
В таверне же постепенно смолкли все разговоры. Напряженная тишина разлилась в чадном от масляных светильников воздухе. Что кроется в недобрых словах легионного трибуна? Возможность предательства? Все замерли в ожидании ответа. Светильники отбрасывали зловещие красноватые блики на лица.
Валерий покрутил в руке глиняный кубок с вином, затем не спеша выпил. Поставленный кубок глухо стукнул по деревянной крышке стола. Он встал, смерил взглядом невысокого трибуна, сказал спокойно:
– Чтобы это узнать, надо было тебе, Луций Альфен, остаться с нами, а не удирать без оглядки от иудеев, словно безобидный заяц, заслышавший в ночи рык льва. Я получил удар в грудь, но сохранил спину.
Прихрамывая, Валерий покинул таверну. Луций скривился. С каким наслаждением, будь он, Луций, полководцем, подверг бы он наказанию этого префекта. Заставил бы выстоять у своей палатки от рассвета до заката. В тунике без пояса, в плаще с обрезанной бахромой, босого, с лицом, залитым краской стыда, чтобы знал этот префект, как следует настоящему воину, не цепляясь за жизнь, мужественно идти навстречу смерти. Он бы, Луций, заявил во всеуслышание, как некогда Квинт Метел: «…кто вернется в лагерь, будет сочтен врагом и убит» [27]. Да, он, Луций, мог бы сказать так, чтобы слова его повторяли потомки.
Тут Луций очнулся от грез о возможном своем величии и обвел взглядом сидящих офицеров. На него никто не смотрел.
Потеряв в походе пять тысяч человек, Цестий Галл с оставшимся войском добрался до Кесарии и здесь в безопасности задумался над чрезвычайно важным для него вопросом. Как отвести от себя гнев императора, как убедить Нерона, что основным виновником произошедшего является Флор?
Наместник, не только не сумевший избежать войны, но и не пресекший мятеж в зародыше, несомненно, навлечет на себя немилость императора, и Галл долго работал над составлением своего донесения, тщательно подбирая убедительные слова, старательно отшлифовывая предложения.
Составив донесение в нужной, как ему казалось, тональности, Цестий Галл отправил его в Ахайю [28], где в это время находился император.
Получив известия из Иудеи, Нерон пришел в бешенство. Опять восточные провинции портят ему жизнь. А ведь он был почти счастлив, путешествуя по греческим городам. Греки, вот истинные ценители его артистического таланта! Как они его принимают, как восхваляют! Император топал ногами, кричал, имея в виду Цестия Галла:
– Что, что ему не хватало?
Свита в страхе постаралась исчезнуть с глаз беснующегося Нерона. При императоре остался лишь его фаворит, префект претория Сафоний Тигеллин, и евнух Пелагон.
Сафоний быстро оценил открывшуюся возможность. Командовать телохранителями императора – должность, несомненно, престижная, но стать наместником большой и богатой провинции, сосредоточить в своих руках несколько легионов не менее заманчиво.
– Мой император, – сказал он, – что можно было ожидать от старого развратника и мота? Необходимо отправить в Сирию более достойного. – И Тигеллин застыл в почтительном ожидании, всем своим видом показывая, кто мог бы быть этим достойным.
Как ни странно, но именно фраза фаворита успокоила Нерона. Конечно, Цестий Галл будет смещен. Погубить пять тысяч человек, позволить захватить обоз. Да с возникновения империи римская армия не знала такого тяжелого, позорного поражения. Ответ римлян должен быть неминуемым и жестким. Необходимо так убедительно наказать мятежную провинцию, чтобы все соседние государства, возмечтавшие о независимости, забыли бы об этом с молниеносной быстротой.
Но при этом будущий главнокомандующий не должен вызывать в своем императоре ни малейших подозрений в стремлении, завоевав расположение легионов, рвануться к власти. Рим неоднократно в своей истории становился добычей своих полководцев. Таковы, увы, новые времена. Солдаты преданы своим военачальникам, не государству.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments