Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна Д'Арк» - Виктор Карпенко Страница 25

– Стой! Стой! – закричал Федор и, рванув повод, поскакал за телегой.

Приказной остановил лошадь.

– Почто человека в путах держишь? Ответствуй, черная твоя душа.

Приказной, придав своему лицу равнодушный вид, ответил:

– Так, ничтожный человечишко. Девку беглую у себя укрывал, за то и взят.

– Что за девка?

– Беглая, из монастыря утекшая. Уворовала из монастырской кладовой рухлядишку всякую и…

– Врешь, – перебил его Семен Захарьевич, пытаясь приподняться в телеге. – Врешь! Невинную порочишь!

Поляк, соскочил с коня, метнулся к буднему мастеру.

– Скажи, добрый человек, как прозывалась монахиня та?

– Не знаю я никакой монахини и не укрывал никого, – ответил Семен Захарьевич и лег на дно телеги.

– Да не таись ты, худа тебе от нас не будет, – сказал Поляк и миролюбиво положил ему руку на спину. – Не Алёной ли звалась?

– Алёной, Алёной воровка та звалась, – подтвердил дьяк. – Ее, отступницу, лиходей и прятал, за то и повязан.

– А ну, развяжи! – приказал подьячему Федор.

– Не можно! Кровь на ем, на его будных мужиках, – пытался было возразить подьячий, но, получив удар в ухо, полетел на обочину. Поляк перешагнул через распластавшегося в грязи подьячего и, подойдя к телеге, рассек ножом веревки, коими был связан Семен Захарьевич.

– Ты, друже, не сторонись нас, не опасайся, – обратился к будному мастеру Федор. – Мы знакомцы Алёны.

Семен Захарьевич оглядел разбойных и, припомнив что-то, спросил Федора:

– Это не тебя ли однажды по Арзамасу в цепях вели?

– Вести-то вели, да не уберегли. Убег я, а Алёна в том помощница мне была, – ответил атаман.

– Ну, тогда я товарищ вам, – протянул руку Семен Захарьевич, которую стиснул, словно клещами, Федор. – Знаю, где Алёна, и вас приведу к ней.

– А с этим что делать? – спросил у атамана Андрей, показывая на еще не пришедшего в себя после удара дьяка.

– Вали в телегу, – махнул рукой Федор, – да свяжи покрепче, а телегу отведи подальше от дороги. Лошадь распряги. Может, кто и позарится на телегу, ну и дьяка, глядишь, ослобонит.

Разбойные рассмеялись.

Семена Захарьевича посадили на заводную лошадь. Перед тем, как тронуться в путь, атаман спросил у будных дел мастера:

– Далеко ли до места?

Тот, прикинув в уме, ответил:

– Коли идти наметом, то часов этак через пять будем.

– Далече, – покачал головой атаман. – Кривой с ватагой нас ждать будет до заката солнца, а коль не приедем в Веденяпино засветло, то он сполох поднимет.

Федор задумался.

– Ты, Поляк, поезжай, подарок мой, поклон земной передай, а свидимшись, возвертайся. Мы, ежели и уйдем из-под Темникова, то на арзамасской дороге тайную заставу поставим, чтобы тебя дожидалась. Да, вот еще что, – остановил атаман собравшегося уже было отправляться в путь Поляка, – Андрея с собой возьми: вдвоем веселее в дороге, да и мне покойнее будет.

– Прощай, батько! – уже на скаку крикнул Поляк. – Прощайте, други-и-и!

Комья грязи полетели из-под копыт горячих жеребцов, и вскоре трое всадников скрылись за поворотом дороги, втягивающейся узкой желтой лентой в насупленный осенний лес.

Поляк загнал бы своего жеребца, если бы его не сдерживали спутники. Частые остановки, которые вынуждены были делать всадники из-за Семена Захарьевича, не привыкшего к седлу и уступающего здоровьем своим молодым товарищам, раздражали Поляка.

На коротких привалах Семен Захарьевич поведал Поляку о том, что произошло с Алёной, с ним самим в будном майдане, на лесной дороге, поведал, что подьячий, напуганный нападением работных, сбился с дороги и потом всю ночь плутал по лесу. Только дождавшись утра, подьячий смог найти дорогу, ведущую в Арзамас.

Рассказ будных дел мастера еще больше укрепил в Поляке уверенность, что надо спешить, и он, повинуясь необъяснимому предчувствию беды, все настойчивее торопил товарищей.

Будный майдан встретил Поляка и его спутников гнетущей тишиной, стелющимся по земле дымом чадящих будных костров, черными зевами распахнутых дверей брошенных землянок.

– Где же народ? – тревожно спросил Поляк, обращаясь к будному мастеру.

– Сам ума не приложу. Ушли, должно, – развел руками Семен Захарьевич. – Токмо вчера стан будный гудел работными, а ноня – ни души. – Спешившись и привязав коней к дереву, Поляк и Андрей пошли за Семеном Захарьевичем по тайной тропе. Тот чувствовал себя на ногах гораздо уверенней, нежели чем в седле, и потому скоро они уже были на вырубке, перед неказистой черной избушкой.

Поляк постучал, распахнул дверь и шагнул через порог. Следом за ним зашли Андрей и Семен Захарьевич. Но в избушке Алёны не было.

Поляк заметно опечалился, но делать было нечего: перед расставанием он горячо наказал Семену Захарьевичу:

– Найди ее! Обязательно найди! Поклонись от всех нас. Атамана подарок отдай, а коль не сыщешь – себе оставь камения, на доброе дело потрать.

Семен Захарьевич протестующе замахал руками.

– Зачем так говоришь? Найду я Алёну, слово даю. Она мне что дочь родная, сердцем прикипел, выхаживаючи ее.

– Да будет так. Прощай, мастер, – обнял Семена Захарьевича Поляк.