Робин Гуд - Ирина Измайлова Страница 25

После сражения на дороге от сопровождения епископа осталось семь человек, и одного из них его преосвященство почти сразу отправил вместе с другими ранеными назад, в Уорвикшир: у воина обнаружилась глубокая рана в левом плече, кровь едва удалось остановить, и было очевидно, что долгого пути ему не выдержать. У шерифа насчитывалось семнадцать бойцов. Сэр Эдвин приказал нескольким воинам, на всякий случай, держать под рукой заряженные арбалеты, хотя опыт подсказывал ему: нападавшие не вернутся. По крайней мере, сейчас не вернутся – пускай даже у них есть вблизи подкрепление, все равно – на большой, хорошо вооруженный отряд они среди бела дня уже не нападут, тем более, если поняли, кто пришел на помощь епископу. Слава грозного Ноттингемского шерифа была известна далеко за пределами Ноттингемшира.

– Я ведь даже не назвал вам своего имени, – извиняющимся тоном заметил епископ, когда они миновали окрестности Шервудского леса и выехали на широкую проезжую дорогу, ведущую к границам Йоркширского графства. – Простите мою забывчивость, просто события были из ряда вон выходящие. Мое имя Антоний.

– Я слышал о вас, Преосвященный Антоний, – сказал шериф. – Во всяком случае, в наших краях слава у вас добрая. Многие рассказывают, как вы во время эпидемии оспы устроили в нескольких аббатствах больницы, как девять лет назад, в год неурожая благословили раздать голодным все зерно из запасов монастырей.

– Возможно, тогда я поступил не совсем разумно, – улыбнулся епископ. – Оставлять монастыри вовсе без запасов нельзя – мало ли, что может случиться в следующий год, мало ли, для чего еще потребуются запасы хлеба? Но неурожай и впрямь был жестокий, и я не выдержал – возле моего замка толпами собирались женщины с голодными детьми… Однако, Господь простил мою неосмотрительность – следующие два года, если помните, были богатыми, и мы быстро восстановили свои закрома. А вы? Я о вас тоже слышал немало. Кажется, вы здесь шерифом вот уж восьмой год?

– Именно так, ваше преосвященство. И надо же было случиться, что именно при мне в Ноттингемшире завелась такая нечисть, как этот Робин Гуд!

Преосвященный Антоний вздохнул, но не только от сочувствия к сэру Эдвину – просто его конь, должно быть, утомленный долгой скачкой, никак не мог попасть в ногу с конем шерифа, и епископ то слегка отставал от своего собеседника, то вырывался вперед, что, конечно, не могло не мешать их разговору.

– Разбойников много по всей Англии, – заметил его преосвященство с грустью. – Не у всех хватает силы духа бороться с нуждой молитвой и трудолюбием. Тот же голод девятилетней давности доказал мне, как по-разному ведут себя люди, когда им самим и их близким бывает плохо. Кто-то делает все, что может и как может, чтобы преодолеть невзгоду, борется из последних сил и до последних сил, и чаще всего таким удается спасти себя, свою семью. Другие же впадают в уныние, в отчаяние, начинают роптать, и спасение проходит мимо них, порой совсем рядом… Но на путь насилия чаще всего становятся не отчаявшиеся.

– Да? – казалось, шериф был удивлен. – Среди многих разбойников, которых мне приходилось допрашивать, большинство говорили, что до этого их довели горе и нищета.

– Конечно, – голос епископа стал суров, – конечно, так они и думают, потому что больше всего на свете жалеют себя. А на самом деле, действительно испытал горе и нищету, возможно, один из сотни таких людей, да и то сдался при первых же сильных ударах судьбы. Чаще всего преступает Божьи Заповеди тот, кто, либо считает себя в чем-то лучше других, а потому гнушается быть бедным или низкородным, как другие, либо просто не хочет изнуряться работой. Однажды ко мне пришел каяться такой разбойник. В схватке с воинами он потерял руку, вынужден был сделаться нищим и тогда, кажется, что-то понял. Его рассказ, признаюсь, сокрушил меня: раза три у этого человека была возможность устроить свою жизнь честным путем, но каждый раз ему казалось, что он лучше такой судьбы. Он потерял родителей, семью, обагрил свои руки кровью, а, в конце концов, остался ни с чем. И ведь какую милость оказал ему Тот, Чьими дарами он так легкомысленно пренебрег: если б не потеря руки, этого несчастного ждала бы смерть без покаяния!

– И что с ним стало потом? – не удержавшись, спросил сэр Эдвин.

– Я отправил его в один из монастырей и благословил помогать при отливке свечей. Кажется, он уже умер.

Некоторое время они ехали молча. Веллендер несколько раз оглядывался, желая убедиться, что отряд двигается следом, и никто не отстает. Маленькую Изабель шериф давно уже пересадил со своего седла в седло одного из воинов, и девочка задремала уронив головку на теплый, нагретый солнцем металл кольчуги. Троих пленных разбойников везли позади отряда.