Графы Бобринские - Кирилл Орлов Страница 25

Императрицы, расположенных в юго-западном углу и выходящих окнами на Дворцовую площадь и Адмиралтейство». По преданию, увидев новорожденного мальчика, мать якобы воскликнула: «Богу слава, жизнь тебе!»

Слова эти впоследствии станут родовым девизом в гербе Бобринских. «Сразу же после появления на свет, ребенок, завернутый в бобровую шубу, был вынесен из дворца, а вскоре после этого в спальню Екатерины вбежал Петр – доверенные слуги предупредили его, что на половине Императрицы что-то происходит, – отмечает граф Николай Николаевич. – Но Екатерина нашла в себе силы встретить Петра уже одетой».

При крещении младенца восприемниками были приближенные Екатерины: генерал-поручик Иван Иванович Бецкой и камер-медхен Настасья Ивановна Соколова (побочная дочь Бецкого).

Возможно, в воспитании сына императрица решила руководствоваться странными идеями Руссо, среди сомнительных педагогических изобретений которого было и незнание ребенком своего истинного происхождения. Новорожденного Алексея поместили в семью камердинера императрицы Василия Григорьевича Шкурина под видом племянника. Шкурину было пожаловано поместье, в годовщину восшествия Екатерины II на престол 28 июня 1763 г. он произведен ею «за особливую к нам верность» в действительные камергеры, а спустя полгода вместе с женой Анной Григорьевной и детьми Марией, Наталией, Алексеем и Сергеем возведен в потомственное дворянство.

В отношении Алексея в первые годы правления у Екатерины II существовали обширные планы в связи с проектом ее законного брака с Г.Г. Орловым. Мальчику предполагалось даровать титул и фамилию князя Сицкого (угасшие в XVII в. князья Сицкие принадлежали к ярославской линии Рюриковичей), но это намерение не осуществилось. Императрица регулярно навещала мальчика в Елизаветине, под Петербургом, где обитала семья Шкуриных.

Матримониальные устремления Екатерины наткнулись на сопротивление дворянской фронды. Окончательно их разрушил воспитатель наследника Павла, граф Никита Иванович Панин, заявивший в Государственном Совете: «Императрица может делать, что хочет, но госпожа Орлова никогда не будет императрицей России». Но, как видно из последующих событий, государыня не оставляла мысли о варианте узаконить отношения с Орловым вплоть до середины 1770-х годов. Совершеннолетие наследника Павла Петровича было не за горами, и те вздорные качества его характера, которые мать с огорчением начнет замечать в старшем сыне с возрастом, не были столь заметны. Что если отдать империю Павлу, удалиться от государственных забот в провинциальную аркадию? Дом, муж, дети… Очаг женского счастья, которого Великой Екатерине так не хватало в жизни. В 1763 году государыня приобрела в Тульской провинции Московской губернии земли для создания «собственного Императорского Величества имения», в селе Бобрики и городе Богородицке. Она позаботилась о достойном будущем сына, положив на его имя в Воспитательный дом капитал, достигший к 1782 г. суммы 627 тыс. рублей. Главный попечитель Алексея, Иван Иванович Бецкой, получил указание отпускать на содержание мальчика только проценты – до 11 апреля 1792 г., а в случае беспотомной смерти Алексея употребить капитал на нужды Воспитательного дома и пенсию «Георгиевским капитанам». Очевидно, правящие круги империи, учитывая болезненность Павла, не исключали также варианта, при котором бы срочно пришлось придавать Алексею легитимность и объявлять его наследником, благо петровский Указ о престолонаследии давал такую возможность. Эти опасения окончательно рассеялись лишь после второй, счастливой женитьбы Павла и появления у него начиная с 1777 года длинной череды наследников.

В 1765 г. Алексей получил село Бобрики (Спасское), по названию которого затем и стал прозываться Бобринской, а впоследствии – село Богородицкое и село Михайловское, все в будущей Тульской губернии. В Бобриках, на Бобрик-Горе, и на месте обветшалой и разрушившейся деревянной Богородицкой крепости в 35 километрах от Бобриков по проекту архитектора Ивана Егоровича Старова в 1770–1783 гг. развернулось строительство двух каменных усадеб для императрицы. Впоследствии дом в Богородицком станет родовым гнездом пяти поколений Бобринских. В Бобриках Иван Егорович также возвел церковь во имя Нерукотворного образа Христа Спасителя.

В 1766 г. государыня отправила Алексея в Швейцарию для поправления здоровья. Через год вернула мальчика в Россию и летом взяла с собой в свое знаменитое путешествие по Волге. Предложение А.Г. Орлова передать ребенка на воспитание Орловым и устранить Шкурина не встретило сочувствия императрицы. Между тем, В.Г. Шкурин, страдавший тяжкой неврастенией, на роль воспитателя годился мало. О результатах шкуринского воспитания И.И. Бецкой нелицеприятно докладывал в 1770–1774 гг. императрице во время пребывания Алексея на учебе в Лейпциге, куда Екатерина отправила сына по настоянию Г.Г. Орлова: «…Ему не довелось попасть в хорошие руки», «хорошее у него от природы, все же худое является следствием воспитания».

Развитию положительных природных способностей и душевных качеств Алексея Григорьевича не способствовало и его обучение с 1774 г. во 2-м петербургском Сухопутном Шляхетском корпусе под присмотром Иосифа Михайловича де Рибаса, талантливого администратора, но злого и циничного человека. По словам самого Бобринского, его дядя граф Алексей Григорьевич Орлов не мог терпеть Рибаса. Привилегию воспитывать сына императрицы генерал де Рибае обрел благодаря своему браку с восприемницей Бобринского – Анастасией Соколовой, побочной дочерью И.И. Бецкого.

Все это время Алексей в частной переписке матери и сведущих лиц скромно именуется «маленьким господином». Но окончательное решение о фамилии сына Екатерина приняла лишь после отставок и удаления от двора братьев Орловых. 9 апреля 1775 г. И.И. Бецкой писал государыне из Санкт-Петербурга в Москву: «Очень рад узнать, что маленький господин будет вперед именоваться господин Бобринской. Это решено и кончено». Управляющим Богородицким имением в 1776 г. был назначен ученый и лесовод Андрей Тимофеевич Болотов, друг боевой молодости Григория Орлова. Болотов посвятил Богородицку двадцать лет жизни и разбил там первый в России пейзажный парк.

2 апреля 1781 г. Екатерина II направила сыну три осторожных записки, в которых намекала на его происхождение и обстоятельства рождения, а также объявляла о положенном на его имя солидном капитале. Первая из них гласила: «Известно мне, что мать ваша, быв угнетаема и угрожаема разными неприязньми и сильными неприятелями, по тогдашним смутным обстоятельствам, спасая себя и старшего своего сына, принуждена нашлась скрыть ваше рождение, воспоследовавшее 11 числа Апреля 1762 года. Как вы мне вверены были, то я старалась вам дать приличное вашему состоянию воспитание. Осталось вам ныне добродетельною жизнию, ревностию и усердием к отечественной службе и непоколебимою верностию к престолу отличить себя во всех случаях, в чем да поможет вам Всевышний».

Как должен был себя чувствовать Бобринской? Что ощущал он, с детства лишенный материнской ласки, обделенный вниманием отца, устраивающего личную жизнь с ровесницей сына? В дневниках Алексея отец упоминается неоднократно и не иначе как «Князь Орлов». 9 ноября 1779 г. «князь Орлов присылал узнать о его здоровье», а 15 ноября «сказал Государыне, что он (Алексей) ничего не учится». Однако Алексей завершил учебу с малой золотой медалью, что, согласно Уставу Кадетских корпусов, давало ему право на трехлетнее путешествие по Европе. Но сначала в течение года Бобринской с тремя своими однокашниками в сопровождении университетского профессора Н.Я. Озерецковского путешествует по России, объезжает Псков, Новгород, Астрахань, Екатеринбург, Тобольск, Могилев, Киев, изучает экономику и географию страны, культуру и историю населяющих Империю народов. Автор любопытной версии относительно странной судьбы Бобринского М.В. Петрова предполагает, что Екатерина II осуществляла сложный дипломатический план: подготовить Алексея к государственному правлению, а затем сделать его владетельным князем Ольденбурга и Делменгорста путем брака с одной из принцесс Баденских, тем самым усилив европейское влияние России. На эти цели в один из английских банков регулярно перечислялись немалые средства. Однако впоследствии Бобринской пошел против воли матери, отказавшись жениться на принцессе Фредерике