Великая княгиня Владимирская Мария. Загадка погребения в Княгинином монастыре - Константин Аверьянов Страница 25

Наконец, в Степенной книге (середина XVI в.) читаем о Марии в рассказе об основании ею монастыря: «…иже бысть благоплодная супружьница сего хранимаго самодержьца Всеволода Димитрия Юрьевича, Щварновна дьщи князя чешскаго, памяти дело достойно сотвори… купи ценою часть земьли на строение церкви и монастыря… идеже и до ныне есть новий монастырь великихъ княгинь». Еще раз она называется «Щьварновной» в конце рассказа ^[177]. О чешском происхождении Марии также говорится в поздних Летописцах: Владимирском конца XVI в. («Мария, дщи князя Четскаго») ^[178], и Мазуринском конца XVII в. («инокиня Марфа Щварковна») ^[179].

Обзор летописных источников поставил перед Л.С. Кишкиным дилемму: чему следует доверять – ранней Ипатьевской летописи, называющей Марию «ясыней», или поздним летописцам, дружно именующим ее «чехиней»?

Исследователь обратил внимание на то, что о чешском происхождении княгини говорится в связи с сообщением о постройке ею монастырской церкви либо там, где говорится о ее смерти в основанной ею обители. На его взгляд, появляющиеся в поздних летописях подробности о Марии и ее отце были взяты из не дошедших до нас различного рода монастырских записей. Скажем, встречающиеся в Степенной книге и Мазуринском летописце уникальные сведения о расположении погребений, в том числе и самой Марии, в основанном ею храме, могли содержаться только в монастырских записях.

По предположению Л.С. Кишкина, они существовали еще в конце XVIII в. За это говорит тот факт, что, кроме упоминаемых в летописях трех дочерей Марии – Все славы, Верхуславы, в крещении Анастасии, и Елены, В.Н. Татищев в своей «Истории Российской» называет четвертую дочь – Сбыславу, в крещении Пелагею, которая, по его данным, родилась в 1179 г. При этом историограф сообщает подробность, которую мог взять только из монастырских записей, что воспреемницей новорожденной была ее тетка княгиня Ольга Юрьевна, гостившая тогда во Владимире. Только у В.Н. Татищева приведен год рождения одного из сыновей Марии – Глеба (1188). В описании проводов княгини в основанный ею монастырь у В.Н. Татищева встречается такая подробность, что больную княгиню везли на санях (в других источниках она не встречается) ^[180].

Все это привело Л.С. Кишкина к мысли о том, что летописцы XV–XVI вв., говоря о чешском происхождении Марии, использовали не дошедшие до нас источники. Окончательно убедило его в этом сравнение Тверской летописи XVI в. и «Летописца Переяславля Суздальского», хотя и обнаруженного в сборнике XV в., но составленного в начале XIII в. Описания смерти и погребения Марии в этих двух памятниках совпадают почти дословно, за исключением того, что в Тверской летописи пострижение княгини описано более подробно и сказано о ее происхождении ^[181].

Как известно, Ипатьевская летопись была составлена в Южной Руси, а сведения о чешском происхождении Марии носят северо-восточное происхождение. Отсюда Л.С. Кишкин выдвинул версию, что единственное упоминание о ясском происхождении Марии в Ипатьевской летописи могло явиться результатом простой описки, когда «чехиня» превратилась в «ясыню». В свое время М.Н. Тихомиров приводил подобные примеры, когда в Вологодско-Пермской летописи XVI в. вместо названия местности в нынешней Эстонии – «Раковор» появился более известный «Краков», а вместо слова «товары» – «татары» ^[182].

Предположив чешское происхождение Марии, Л.С. Кишкин попытался найти ее отца. Судя по своему отчеству, она должна была быть дочерью некоего Шварна. В летописях (с 1146 по 1166 г.) довольно часто упоминается киевский воевода Шварн, приближенный князя Изяслава Давыдовича, тестя Глеба Юрьевича (старшего брата Всеволода). В Воскресенской летописи читаем: «Въ лето 6674 [1166]… Того же лета яша половцы Шварна за Переяславлемъ, а дружину его избиша, и много на немъ окупа взяша» ^[183]. Поздняя Никоновская летопись сообщает об этих событиях подробнее: «Того же лета половци воеваша Русь, и убиша дву богатырей, Андрея Жирославича и брата его Шварня, за Переславлемъ; сестричя же ихъ, такоже Шварня нарицаемого, плениша, и много множество христиан пленившее отъидоша во своя» ^[184]. По предположению Л.С. Кишкина, родственницей этих Шварнов и дочерью одного из них могла быть Мария, если не было какого-либо другого Шварна, имя которого в летописи не отразилось.

В летописях нет указаний на этническую принадлежность обоих Шварнов. Но в их ясском происхождении Л.С. Кишкин сомневался, поскольку, как он писал, по мнению составителя осетинского словаря В.И. Абаева, наличие такого имени у яса маловероятно, даже имея в виду какую-то переогласовку в русском языке. К тому же летописное указание, что брата одного из Шварнов звали Андреем Жирославичем, явно указывает на его славянскую принадлежность. Отсюда исследователь пришел к выводу, что отец Марии являлся оказавшимся на Руси чехом. В пользу этого исследователь привел свидетельство Летописца о том, что в походе рати Андрея Боголюбского против киевского князя Мстислава Изяславича (1170 г.), в котором участвовал Всеволод, было «…и иных множество князей и половецкие князи съ половци, и угры, и чяхи, и ляхи, и литва, и многое множество воиньства совокупився» ^[185]. По его предположению, в чешской части войска мог находиться и отец Марии – Шварн, будущий тесть Всеволода ^[186].