Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта - Екатерина Юхнева Страница 24

С ростом города количество домов, а следовательно и домовладельцев, росло. Но доля домовладельцев в населении столицы в течение двух веков неуклонно сокращалась. Если в середине XVIII века домовладельцы вместе с семьями назывались «городскими обывателями» и составляли почти треть населения, то остальное население, не обладавшее собственным жильем, именовалось «жильцами». К концу же XIX века количество домовладельцев снизилось до 0,5 % населения Петербурга.

В среднем каждый домовладелец имел по два дома. По социально-сословной принадлежности большинство домовладельцев — дворяне, среди мужчин-домовладельцев они составляли треть, а среди женщин — половину. Почти четверть домовладельцев — купцы и почетные граждане, остальные — мещане. Подавляющее большинство (87 %) домовладельцев — коренные петербуржцы, остальные приезжие, из них треть — иностранцы. В основном это были солидные люди: средний возраст петербургских домовладельцев — 51 год.

Писатели конца XIX века как квартиронаниматели, естественно, состояли в арендных отношениях, поэтому так устойчив негативный образ домовладельца, создаваемый ими. Отношения между бесправными квартиронанимателями и кровопийцами-домовладельцами даже стали своего рода литературным штампом.

Вот характерный образ домовладельца, ярко представленный в рассказе В. Авсеенко «Судьба», опубликованном в 1900 году в сборнике «Петербургские очерки»: «С каждым годом, а где можно, то и чаще, домовладелец Илья Ильич Ерогин все надбавлял и надбавлял на квартиры, так что они приносили теперь уже вдвое против первоначальной цены. Вместе с тем он подтягивал жильцов и в других отношениях».

Доходный дом арх. Барановского № 36 по Ямской ул. (ныне — ул. Достоевского). Фотоателье Буллы. Начало 1900-х гг.

Повышение цены очень болезненно воспринималось жильцами. Так, в рассказе В. Авсеенко «На блинах» отставной чиновник жалуется своему брату: «Домохозяевам ныне рай, это всякому видно. На меня аспид-то мой десять рублей накинул». В рассказе «Отрава жизни» домохозяин, купец Калабанов, повысил плату жильцу Гладышеву на 300 рублей. «Триста рублей сразу! Это разбой. — Гладышев разозлился, разгорячился и сказал что-то нелестное для последнего. Калабанов только погладил рукой бороду. К утру следующего дня Гладышев одумался, рассчитав, что переезд на новую квартиру да пригонка драпировок и мебели обойдется, пожалуй, не дешевле 300 руб., а еще беспокойство и потеря времени. Он решил согласиться на надбавку, но контракт, из предосторожности, заключил только на год: может быть, цены опять понизятся. Так зачем же себя связывать. Но прошел год, и Петр Петрович с ужасом слышал со всех сторон, что цены на квартиры не только не падают, а растут непомерно. Вместо домохозяина явился дворник и предъявил новое расписание всех квартир, по новым ценам. Против номера, занимаемого Гладышевым, стояла цифра 200.

— Да что твой хозяин с ума сошел, что ли? — накинулся он и на дворника.

— Нам это неизвестно, — спокойно ответил тот. — Кому, значит, не нравится, так чтоб съезжали.

И вот с этого дня жизнь П. П. Гладышева была окончательно отравлена».

Повышение квартплаты приводило к серьезным изменениям жизни — отец героини рассказа В. Авсеенко «Гувернантка», «маленький чиновник, должен был съехать с прежней квартиры, потому что надбавили 300 рублей, а новую квартиру взяли… такую тесную, что для дочери не было комнаты, поэтому она пошла в гувернантки».