Самая большая ошибка Эйнштейна - Дэвид Боданис Страница 24

В мае 1919 года подтянутый потный англичанин вышел из хижины на островке близ западного побережья Африки и с тревогой посмотрел на солнце. Приближалось солнечное затмение, но если гроза, идущая со стороны Конго, не свернет с пути, дорогостоящий телескоп и дорогостоящие фотоаппараты, которые он привез из Англии (морским путем, а затем по суше), окажутся бесполезными.

Он все равно велел помощникам установить аппаратуру, несмотря на моросящий дождь (он прикрыл линзы собственной курткой), – и не зря: всего за несколько минут до момента полного затмения тучи разошлись.

Край солнца сверкал нестерпимо ярко. Где-то на краешке этого сияния, как считало предыдущее поколение астрономов, располагалась быстро кружащая по своей орбите планета Вулкан. Такое предположение выдвинули из-за того, что с орбитой Меркурия было явно что-то не так. Ньютоновская теория тяготения предсказывала для Меркурия весьма четкую орбиту, но она не совпадала с наблюдаемой – даже после внесения поправок, учитывавших незначительное тяготение со стороны других планет Солнечной системы, способное сказываться на движении Меркурия. Дополнительная планета, вращающаяся на своей орбите даже ближе к Солнцу, чем Меркурий, как раз и могла бы (предполагали эти астрономы) объяснять «неправильный» путь Меркурия.

Однако другие исследования, проведенные с помощью телескопов, не обнаружили эту воображаемую неведомую планету.

Если большие фотопластины, которые подготовлены к установке в телескоп англичанина, покажут то, что он ожидает, то он получит убедительные доказательства, что планеты Вулкан не существует. И проделает он это не путем фиксации отсутствия Вулкана на пленке или фотопластинке, а собрав факты, которые, быть может, станут подтверждением теорий одного пока еще почти никому не известного немецкого физика-теоретика, добродушного берлинца, с которым он никогда не встречался, но работа которого как раз и сподвигла англичанина приехать на этот далекий остров.

Позже он подробно все описал, поэтому мы знаем, что было дальше.

Взгляд вверх. Тучи снова сгущаются. Придется быстро менять множество пластинок. Англичанин снова наклоняется, пытаясь не обращать внимания на полчища комаров. У него еще будет время поразмышлять об этой теории. Потом, когда он сделает снимки.

Если только фотоэмульсия выдержит тропическую жару.

* * *

В 1917 году коллеги кембриджского астронома Артура Стэнли Эддингтона оказались в затруднительном положении. Они хорошо знали его решительность и целеустремленность: эти его качества чувствовали на собственной шкуре все, кто пытался не отстать от него во время велосипедных поездок. Он был всегда элегантен и даже в таких случаях выглядел весьма прилично, заправляя безукоризненные брюки своего костюма в столь же безукоризненные гетры. Он колесил по сельским дорогам с почти безумным выражением лица, все быстрее и быстрее, долгими часами, оставляя своих спутников далеко позади.

Они знали, что решимость Эддингтона проявляется и в его религиозных воззрениях. Убежденный квакер, он принципиально не желал защищать Британскую империю во время мировой войны (которая все никак не кончалась), даже когда прошел уже не один год после ее начала. Многие кембриджцы погибали в битвах на континенте. В их числе оказался Генри Мозли, один из самых выдающихся молодых физиков университета, бессмысленно павший под огнем турецких пулеметов на полуострове Галлиполи. Эддингтону светило блестящее будущее – он мог стать ведущим или даже лучшим астрономом своего поколения, а потому коллеги не хотели, чтобы он повторил судьбу их безвременно ушедших собратьев.

Вот почему администрация Кембриджа попыталась добиться для Эддингтона разрешения не участвовать в боевых действиях и написала в министерство внутренних дел о том, что его, Эдингтона, вклад в науку, останься он в университете, лишь усилит военную мощь страны, но все пошло наперекосяк. Из министерства прислали Эддингтону документы об освобождении от призыва. Ему оставалось лишь поставить свою подпись. Он честно проделал это, а затем еще более честно приписал, что, будучи добрым квакером, он бы, не получив освобождения по перечисленным основаниям, требовал бы его по основаниям религиозного порядка. Один из современников вспоминал: «Этот постскриптум поверг министерство внутренних дел в логический ступор, ибо лицо, отказывающееся служить по религиозным мотивам, надлежало отправить в лагерь». Коллеги Эддингтона «очень возмущались».

К счастью для него (и для Эйнштейна), друзья Эддингтона придумали решение, которое не подразумевало ни боевых действий, ни лагерей для военных преступников. Впрочем, оно задействовало Германию, врага Британии, и те странные научные теории, что просачивались из этой вражеской страны даже в разгар противостояния.

Прямые контакты с немецкими учеными прервались после начала войны. Цензоры не любили курсирующие между двумя странами телеграммы, полные непонятных формул и наборов цифр. Британское общество неодобрительно относилось ко всему германскому, что иногда приводило к беспорядкам. Некоторые встревоженные эмигрантские семейства даже меняли фамилию. Но отрывочные сведения о новых идеях Эйнштейна все-таки проникали с континента через доверенных посредников в Нидерландах. Королевский астроном ^[6] сэр Фрэнк Дайсон, главный покровитель и заступник Эддингтона, не мог разобраться во всех деталях (и не был даже убежден, что теория справедлива), но он понимал, какой удачей будет, если именно кембриджский специалист подтвердит правоту этого странного немецкого ученого. В случае успеха Эддингтон не только сумел бы продемонстрировать, что наука способна преодолевать варварство войны: он сумел бы сохранить те немногие драгоценные связи, которые еще соединяли Британию и Германию.

Эддингтон в молодости (ок. 1914 г.)

Дайсон переговорил со своими знакомыми в Адмиралтействе и вместе с ними выработал соглашение, составленное столь хитроумно, что ему не смог бы противиться и самый истовый квакер. В тексте соглашения говорилось, что Эддингтону предстоит принять участие в важнейшей правительственной операции, так что ни при каких обстоятельствах он не может быть отправлен на фронт или даже помещен в лагерь. Получилось, что Эддингтон «добровольно» вызвался возглавить астрономическую экспедицию, дабы раз и навсегда выяснить, справедливы ли теории Эйнштейна.