Исповедь сталинского поколения - Луиза Гагут Страница 24

Варламов В. Е. Служащий, 1938 г. рожд., г. Мариуполь. «Сколько негодования у людей вызвал этот грязный фарс, разыгранный ублюдком в возрасте, издевавшимся над вами и так подло стремившимся Вас унизить. Но унизил он только самого себя и себе подобных, не знавших никогда никакой другой науки, кроме науки продавать себя. Они уже не способны понять, что не может быть доверия к человеку, даже хотя бы единожды предавшему свое мнение и предавшему хотя бы одно свое убеждение.

После этого грязного фарса и у детей ослабла вера в добро и справедливость. А понятие порядочности им вообще очень трудно сейчас объяснить. Вы очень, очень глубоко правы насчет оригинальной роли русской интеллигенции (об этом было мое письмо. — И. Ш.) и своей жизнью подтверждаете, на чьей стороне истина. Вы боретесь, и все честные русские люди Вам благодарны за это. И людей честных не так уж и мало, но очень у немногих хватит именно интеллигентности для такой борьбы».

Орлов Г. Г. Фронтовик, г. Рубцовск. Письмо Адамовичу в «Советскую культуру». «Алесь! До суда я тебя не знал и не читал. А теперь, если твоя писанина попадается на глаза, не только читать не стану, а брошу ее в мусорную корзину. Такое мое отношение к тебе возникло по твоей вине. Передачу по телевидению я начал смотреть с интересом, а закончил с глубоким возмущением. В судебном заседании ты безапелляционно, крайне недостойно и развязно публично клеветал на следователей и прокуроров и даже на все, как ты выразился, „юридические службы“, существовавшие при Сталине.

Об одном ты сказал правильно — что не разбираешься в юриспруденции. Тогда почему суешь нос в то, в чем не разбираешься? Если имеешь обоснованные претензии к конкретным личностям, то к ним их и адресуй, а не клевещи на всех огульно. Мы побольше тебя пролили кровушки на войне и после нее — от различных бандитов и других преступников.

Вижу, ты еще далек от истинного понимания многих жизненных событий. Попробуй, например, окунуться в такое событие, как наше вооруженное вмешательство в дела Афганистана, и найти виновных в гибели афганцев и наших парней. Кто сейчас продолжает это вмешательство? Не станешь. Не хватит мужества, смелости. Побоишься потерять писательскую деятельность и директорское кресло, за которое хорошо платят. Истинный литератор, гуманист, борец за нравственность и справедливость молчать не будет. А тебя не слышно! Попробуй, и обретешь признание и авторитет. Ковыряться же в давно минувших и всем известных фактах — это малостоящее дело. Стоило бы аналогичные реплики бросить и в адрес твоих дружков, вроде Поликарпова и других, выступавших в суде в качестве свидетелей. Они заслуживают этого. Не оставлю я в покое и судью, которая показала свое пристрастие, нарушала нормы судоговорения, за что должна ответить».

Очкина И. А. 1936 г. рожд. Учительница, г. Свердловск. «Очень рада, что удалось узнать Ваш адрес. Теперь я могу выразить Вам свое восхищение Вами, человеком, в одиночку выступившим в защиту своих идеалов и сумевшим достойно ответить противникам. Я не знала, что было два заседания Московского городского суда, где обстановка была иной, по сравнению с первым судом. Жаль, что пресса освещает только то, что созвучно течению. Это выгодно и безопасно. Плюрализм и гласность у нас только на бумаге. Держитесь, дорогой товарищ! Бить Вас, конечно, будут здорово. Написала на телевидение и в центральные газеты письма с просьбой рассказать и о заседаниях городского суда».

Из письма Очкиной И. А. в журнал «Огонек». «Я родилась в 1936 г. Воспитанница пионерии конца 40-х годов, комсомолка 50-х годов. Очень интересно мы жили тогда. Никто нас в детском доме, где я воспитывалась, не учил молчать. Молчать меня стали учить с 1983 г., когда начали травить за критику, за то, что призывала людей отдаваться работе, как сама отдавалась. Во вспомогательной школе я создала лучший в городе, по теме „Уральский добровольческий танковый корпус“, музей. Но мою работу как председателя совета музея судили не по делам, а по личной преданности. Сколько сейчас людей страдают из-за критики.

Так разве Сталин виноват в том, что это происходит? Я не была сталинисткой, спокойно относилась к имени Сталина. Защищать его стала после того, как его стали безмерно характеризовать только черной краской. Все чрезмерное вызывает обратную реакцию. Кампания против Сталина уже вызывает отвращение и, как ни странно, увеличивает число его сторонников… Я боюсь за будущее всей страны. А Шеховцовым И. Т. я восхищаюсь, как восхищаюсь и Андреевой Н. А. Плыть по течению выгодно и удобно, против течения — трудно и опасно. Конечно, избравших второй путь меньше. После суда над Сталиным его сторонников стало больше».

Безуглый И. В., г. Крымск. Краснодарский край. Письмо в «Советскую культуру». «Лично я Сталина и его приспешников считаю врагами народа. Но Сталин умер, и бог с ним. То было давно, и там все покрыто мраком. А вот сейчас каждый день в газетах читаю: то там невиновного ссудили на 5 лет, то здесь 10 лет ни за что дали, а то и безвинного человека к расстрелу приговорили. И все это в наше время. И сейчас в милиции бьют, как при Сталине. Так почему сейчас за беззаконие не привлекают, а только пожурят нерадивого — и все?!

Шеховцов работал в прокуратуре при Сталине. И я больше чем уверен, что он тоже замешан в тех грязных делах. С ним еще надо разобраться. Но меня больше всего расстроил и возмутил сам суд. Судья постоянно подыгрывала в пользу газеты. Шеховцову постоянно рот затыкали, а тем, кто был против него, давали наговориться вволю. Адамович даже начал анекдоты рассказывать. Он так разговорился, что у него с правой стороны на губах пена появилась, а судья не соизволила даже его приостановить. Это был не суд, а настоящее судилище над истцом. Больше всего это походило на спектакль, подготовленный заранее, и итог его был известен еще до его начала».

Мазур Е. Л. Ветеран труда. Киевская обл. «После долгих раздумий решила вам написать, поделиться наболевшим на душе в надежде быть понятой. И хоть этим одним дать хоть малейшую отдушину тяжелым мыслям и сердечной боли… Да, наше поколение хлебнуло вдосталь горя, холода и голода, тяжелой работы и душевных испытаний, но осталось честным и преданным идеалам социализма и гражданскому долгу. Годы пожилые, здоровье ушло, а душа живая — страдает и мучается, видя все происходящее… Уничтожение светлых идеалов и принципов, устоев Революции, Советской власти, социализма. Вытравливание из памяти народной всех наших свершений и завоеваний. Все оплевано, залито грязью, превращено в посмешище, отнято будущее у молодежи. Вот это страшно! И вовсе не ради выяснения исторической справедливости — „белых пятен“ — такими способами и методами все это делается, — а для уничтожения социализма. Неразбериха и развал экономики, бесконечные диверсии, межнациональная вражда и дестабилизация политической жизни, развал мировой социалистической системы.

Весь мощный арсенал клеветы и подтасовок был направлен на И. В. Сталина, потому что он олицетворял верность социализму. Ведь не было ни одной крупинки попытки установить истину, исследовать то время, чтобы разобраться в происходивших тогда событиях. Надо было выдернуть стержень из социалистического строя, дискредитировать его, уничтожить Сталина как личность, как олицетворение социализма, как опору прогрессивных сил, — а потом все остальное рассыплется само собой, — что мы и имеем в настоящее время.