Я пытаюсь восстановить черты - Антонина Пирожкова Страница 24

Чтобы как-то выжить в трудное время, Софья Константиновна вместе со своей сестрой Полиной открыла маленькую булочную, где всё делали сами: замешивали тесто, выпекали буханки и продавали их. Магазина у них не было, а просто окошко с прилавком. Разбогатеть от такой торговли было невозможно, вырученных денег хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. И тем не менее советские власти лишили Софью Константиновну права голоса, как и всех частных торговцев, и она считалась «лишенкой». Из-за этого Надю, мою подружку, не приняли в вуз, и она должна была учиться на курсах чертежниц-копировальщиц. Такая несправедливость вызывала у меня глубокое возмущение.

Только с 1926 года вузы стали принимать студентов по конкурсу по результатам экзаменов. До этого в вузы по указанию коммунистических партийных органов без экзаменов направлялись молодые люди из семей рабочих и крестьян, закончивших рабочий факультет (рабфак). Конечно, некоторое количество детей из семей интеллигенции — преподавателей вузов, учителей, врачей, служащих — всё же попадало в вузы, но они составляли лишь небольшой процент учащихся. Считалось, что в стране ускоренными темпами должна быть воспитана и обучена советская интеллигенция, преданная делу коммунистической партии.

Экзамены начались с письменной математики, затем нас экзаменовали по устной математике и физике, потом мы писали сочинение и сдавали устный экзамен по литературе. Последним был экзамен по обществоведению, надо было отвечать на вопросы об устройстве советского государства и по истории партии большевиков. Экзамены по математике и физике оказались для меня легкими, а сочинение по литературе я писала на хорошо знакомую мне тему о творчестве Маяковского. И только по обществоведению я вытащила билет, вопросы которого я знала плохо. К моему удивлению и счастью, экзаменатором оказался тот самый человек, который руководил литературным кружком в Народном доме Боготола и который хорошо меня знал. Он поставил мне четверку, хотя отвечала я не более, чем на тройку с минусом.

После первого экзамена по дороге домой ко мне присоединились два молодых человека, которые, как оказалось, снимали комнату на той же улице, где жила я. Мне было смешно смотреть на этих двух друзей, один из которых был небольшого роста, полненький, с пухлым румяным личиком, а второй высокий и худощавый. Ну прямо-таки Пат и Паташон! Первый назвался Мишей Милем, а второй — Борисом Мироносицким. Оба приехали из села, где жили их родители, а школу они заканчивали в Мариинске. Мы сразу же подружились, вместе ходили на экзамены, вместе возвращались, а в свободное время ходили по Томску, рассматривая город, который был буквально наводнен студентами, они попадались повсюду.

Томск расположен на крутом берегу реки Томь, одного из главных притоков Оби. Основная улица шла параллельно реке и в конце круто спускалась вниз к пристани. В верхней части улицы располагался университет с учебными корпусами, библиотекой и большим ботаническим садом с оранжереей. Учебные корпуса нашего технологического института находились рядом с университетом в самом конце улицы по обе ее стороны и граничили с большим лесным массивом, называвшимся Лагерным садом. Улица была застроена двух- и трехэтажными домами, в которых размещались учреждения, связанные в основном с пароходством. Посередине улицы была площадь с большой красивой церковью, которая в последующие годы была снесена. Площадь окружали как каменные (кирпичные) дома, так и деревянные, украшенные резьбой. Томск вообще отличался своими деревянными постройками, среди которых, помимо обычных жилых домов, можно было встретить настоящие терема, принадлежавшие до революции богатым купцам. Стараясь превзойти друг друга, владельцы этих домов украшали их затейливой резьбой по дереву и ажурными металлическими решетками. Нам было интересно бродить по улицам и находить такие дома. Кроме причудливых геометрических орнаментов, часто встречались растительные мотивы в виде цветочных гирлянд или изображения птиц, животных и даже людей, заимствованные из истории или мифологии.

В самом конце августа я и два моих друга пошли в институт, где должны были вывесить списки принятых, и в списках нашли свои фамилии. Помню, что из института мы пошли в Лагерный сад, сели на траву на крутом берегу реки и долго молчали, глядя на воду и на противоположный берег, пологий и зеленый. Каждый думал о своем — перед нами открывалась новая незнакомая жизнь…

На первую лекцию по высшей математике я пришла в синем с редкими белыми горошинами сатиновом платьице, сшитом мне мамой. Мои волосы, остриженные «под мальчика», успели отрасти, и я завязывала их на затылке синей лентой — получался пучок с бантом.

Аудитория была большая, светлая, с наклонно расположенными скамьями. Преподавал математику профессор Шумилов, про которого рассказывали, что во времена военного коммунизма он, чтобы не умереть с голоду, нанялся извозчиком и подавал лошадь к ресторану, развозя богачей. Опаздывая на свою лекцию после ночной работы, он вбегал в аудиторию в одежде извозчика — в черной овчинной сборчатой шубе, подпоясанной красным кушаком. Взбежав на кафедру, сбрасывал с себя шубу и шапку на пол и сразу же начинал читать лекцию. Я застала профессора Шумилова в обычном костюме и в рубашке с галстуком.

На первой лекции одна из студенток, высокая, черноволосая, с красивым лицом, села со мной рядом и спросила, как меня зовут. На листе бумаги я написала ей: «Антонина Пирожкова». Она взяла ручку и зачеркнула первые четыре буквы моего имени. Так я на долгие годы стала Ниной. Она написала мне, что ее зовут Мария Тыжнова, но все называют ее Мака.

На инженерно-строительный факультет были приняты четыре девушки: я, Тыжнова, Большакова и Деревянных. Мы сразу объединились в пары, и эти пары сохранялись на протяжении всех лет нашего обучения в институте.

Томский технологический институт (ТТИ) имел четыре факультета: механический, инженерно-строительный, горный и химический. Каждый факультет располагался в отдельном корпусе, а инженерно-строительный — в главном корпусе, где находилась и дирекция института. Директором или начальником института был профессор Николай Владимирович Гутовский, преподававший одну из дисциплин на механическом факультете. Деканом инженерностроительного факультета был профессор Георгий Васильевич Ульянинский, читавший лекции по одной из самых сложных и важных дисциплин — по мостам и фабричнозаводским конструкциям.

Инженерно-строительный факультет готовил городских инженеров по старой дореволюционной программе, она продолжала действовать во время моего обучения в институте. В рамках этой программы преподавались многие дисциплины, не имеющие прямого отношения к строительству в городе: строительство железных и шоссейных дорог, тоннелей, основы гидравлики и другие. Факультативно читался даже курс кораблестроения. В общем, программа была рассчитана на подготовку высокообразованных инженеров, обладающих разносторонними знаниями.

Весь сентябрь и октябрь я жила у Макшеевых, но уже в ноябре в Томск приехала мама с братьями и сняла одну большую комнату в частном доме. Из нашей мебели она привезла две кровати, комод, стол и стулья, а всё остальное, в том числе папины картины, кроме двух, она распродала. Продала она и весь домашний скот и птицу. Из этих денег мы платили за комнату и покупали еду. Так бедно мы еще никогда не жили. На кроватях спали я и мама, мальчики же — просто на полу.