Фурцева - Леонид Млечин Страница 24

В августе 1948 года на сессии Всесоюзной академии сельхознаук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) Трофим Денисович Лысенко выступил с докладом «О положении в советской биологической науке». Появление этого доклада знаменовало начало погрома биологии в нашей стране, что самым бедственным образом сказалось на сельском хозяйстве. Прежде всего выгоняли научных работников, которые не считали генетику лженаукой. Называли их вейсманистами-морганистами.

Немец Август Вейсман и американец Томас Хант Морган принадлежат к числу создателей генетики. Кстати говоря, Морган, автор хромосомной теории наследственности, был в 1932 году избран почетным членом Академии наук СССР. Но в 1940-е годы ярлык «вейсманист-морганист» звучал так же страшно, как «троцкист».

— В ряде институтов, — сообщила Фурцева товарищам по партийному руководству, — среди некоторой части научных работников были распространены реакционные взгляды вейсманизма-морганизма. В институте судебной психиатрии, в первом и втором медицинских институтах руководство некоторыми лабораториями и кафедрами находилось в руках сторонников вейсманизма. Обсуждение решений сессии ВАСХНИЛ помогло институтам перестроить направление научной работы и укрепить состав научных учреждений передовыми советскими учеными — последователями мичуринской биологии…

Фурцева обещала бороться за большевистскую партийность и высокий идейный уровень научной работы во вверенном ей районе:

— Райком партии организовал циклы лекций для самостоятельно изучающих историю ВКП(б) по произведениям В. И. Ленина и И. В. Сталина, диалектический и исторический материализм, вопросы внешней политики. Лекторской группой райкома было прочитано в институтах 216 лекций по вопросам маркистско-ленинской теории…

Екатерина Алексеевна рассказала, какие меры принял райком партии для исправления ошибок в подборе и расстановке кадров в научных институтах:

— Партийная организация института угольной промышленности разоблачила и исключила из рядов ВКП(б) некоего Тищенко, в прошлом активного участника троцкистской оппозиции… Выполняя решение бюро МГК, райком партии проверил положение с научными кадрами в институте питания Академии медицинских наук. На должность ученого секретаря была принята некая Рудошевская, в прошлом активная участница анархистской организации. Научный сотрудник Пустыльникова состояла в партии меньшевиков… Обсуждение настоящего вопроса на пленуме МГК, — заключила Фурцева, — поможет райкому устранить имеющиеся недостатки и под руководством Московского городского комитета партии мобилизовать коммунистов-ученых и беспартийных на выполнение задач, поставленных перед учеными нашей страны вождем партии и советского народа великим Сталиным!

В чем был смысл подобных идеологических кампаний? Зачем устраивать истерику в масштабе всей страны?

Писатель Константин Михайлович Симонов вспоминал, как в мае 1947 года руководителей Союза писателей принимал Сталин. Обсуждали текущие дела. И вождь вдруг сменил тему:

— Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение. Сейчас стало меньше…

В аппарате ЦК составили «План мероприятий по пропаганде среди населения идей советского патриотизма». В нем говорилось:

«Во всей политической работе необходимо настойчиво подчеркивать, что сейчас нет другого народа, который имел бы такие великие заслуги перед человечеством, какие имеет советский народ…

Нужно вскрывать духовное обнищание людей буржуазного мира, их идейную опустошенность… Нужно показывать растление нравов в капиталистическом обществе, моральную деградацию людей буржуазного мира. Необходимо в то же время подчеркивать моральное превосходство и духовную красоту советского человека, работающего на пользу всего общества.

В основу работы по воспитанию советского патриотизма должно быть положено указание товарища Сталина, что даже „последний советский гражданин, свободный от цепей капитализма, стоит головой выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства“».

Симонову казалось, что в словах Сталина есть резон, что воспитание советского патриотизма полезно для страны. В реальности это служило усилению холодной войны и разжиганию враждебности к Западу.

Профессор Сергей Дмитриев в марте 1949 года описал в дневнике заседание ученого совета исторического факультета: обсуждали меры по очищению факультета от космополитов, говорили о троцкизме, о вражеской, подпольной работе группы историков…

Дмитриев изумленно спросил коллегу:

— Что лежит в основе всего этого дела?

— Война, — ответил тот. — Готовить нужно народ к новой войне. Она близится.

В 1948 году на посту первого секретаря Фрунзенского райкома Богуславского сменила Екатерина Алексеевна Фурцева. Она шесть лет проработала в райкоме. Научилась и привыкла командовать мужчинами. В то время партийный аппарат практически полностью состоял из мужчин. Нравы городского и районного начальства в Москве были далеки от либеральных. Чтобы доказать свое право быть хозяином района, Екатерине Фурцевой пришлось усвоить многие привычки и манеры мужчин-руководителей. Она научилась не робеть в мужском коллективе, не смущалась шуточкам известного свойства, могла прилично выпить и при необходимости послать по матушке.

При этом она не забывала, что привлекательная женщина обладает и другими средствами воздействия на мужской коллектив. Фурцева была красивой и приветливой женщиной, держалась непринужденно, без начальственной позы, но по-хозяйски уверенно, вспоминал Дмитрий Квок, сотрудник Фрунзенского райкома. Ответственная, требовательная, собранная и работоспособная, Екатерина Алексеевна держала слово, выполняла обещанное.

Она, например, «требовала от институтов, расположенных в районе, выполнения социалистических обязательств к определенным датам: к 1 мая изобрести вакцину и полностью ликвидировать рак, к 7 ноября выпустить действенный препарат против туберкулеза. Изучаете детскую корь? Поработайте так, чтобы к следующему бюро райкома кори не было…» ^[1].

— Я должна первая рапортовать товарищу Сталину о наших победах, — повторяла секретарь райкома Фурцева.

В Москве ее ценили как мастерицу массовых мероприятий. Шла ли речь об очищении районного аппарата от выходцев из Северной столицы в разгар мрачного «ленинградского дела» или о пропагандистском обеспечении столь же позорного «дела врачей», Екатерина Алексеевна неизменно опережала коллег-секретарей.

Новый первый секретарь Фрунзенского райкома рассчитывала на продолжение карьеры и позаботилась о том, чтобы получить политическое образование. В том же 1948 году Фурцева заочно (без сдачи экзаменов) окончила Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б). Высшая партшкола создавалась для достигших немалых высот практических работников, не имеющих ни образования, ни времени, а чаще и желания его получить.