Мария Федоровна - Юлия Кудрина Страница 24

Жена Достоевского в своих воспоминаниях писала: «Теперь пришел его (Достоевского. — Ю. К.) черед восхищаться цесаревной. Будущая русская императрица была изумительной личностью, простой и доброй, с присущим ей даром нравиться людям».

Мария Федоровна обладала искусством «нравиться людям». Это свойство ее натуры подчеркивали многие ее современники. Художник Александр Бенуа, сопровождавший августейшую чету при осмотре одной художественной выставки, отмечал: «Даже ее маленький рост, ее легкое шепелявленье и не очень правильная русская речь нисколько не вредили чарующему впечатлению. Напротив, как раз тот легкий дефект в произношении вместе с ее совершенно явным смущением придавал ей нечто трогательное, в чем, правда, было мало царственного, но что зато особенно располагало к ней сердца».

Мария Федоровна подробно рассказала мужу о встрече с Достоевским, который произвел на нее глубокое впечатление. Наследник давно имел намерение лично познакомиться с Федором Михайловичем. Обер-прокурор К. П. Победоносцев со своей стороны неоднократно говорил цесаревичу, что и Достоевский хотел быть принятым в Аничковом дворце. Встреча Достоевского с наследником престола и цесаревной в Аничковом дворце состоялась 16 декабря 1880 года.

Накануне К. П. Победоносцев писал Достоевскому: «Почтеннейший Федор Михайлович. Я предупредил письменно Великого князя, что вы завтра в исходе 12-го часа явитесь в Аничков дворец, чтобы представиться ему и цесаревне. Извольте идти наверх и сказать адъютанту, чтоб об вас доложили и что цесаревич предупрежден мною».

Дочь писателя Л. Ф. Достоевская вспоминает об этой встрече: «Будущий Александр III очень интересовался всеми русофилами и славянофилами, ожидавшими от него крупных реформ. Достоевский также хотел с ним познакомиться, чтобы поделиться своими идеями по русскому и славянскому вопросам, и отправился в Аничков дворец, который был обычно резиденцией наших наследных Великих князей. Их высочества приняли его вместе и были восхитительно любезны по отношению к моему отцу.

Очень характерно, что Достоевский, пылкий монархист в тот период жизни, не хотел подчиняться этикету двора и вел себя во дворце, как привык вести себя в салонах своих друзей. Он говорил первым, вставал, когда находил, что разговор длился достаточно долго, и, простившись с цесаревной и ее супругом, покидал комнату так, как он это делал всегда, повернувшись спиной. <…> Наверное, это был единственный раз в жизни Александра III, когда с ним обращались как с простым смертным. Он не обиделся на это и впоследствии говорил о моем отце с уважением и симпатией. Этот император видел в своей жизни так много холопских спин! Возможно, ему не доставило неудовольствия то, что в своем обширном государстве он нашел менее податливый, чем у других, хребет».

Действительно, цесаревич глубоко уважал и почитал Достоевского, «горячего проповедника, — по словам Победоносцева, — основных начал веры, народности, любви к Отечеству». Его глубокая религиозность была очень близка наследнику престола и его жене. Недаром графиня Александра Андреевна Толстая называла Достоевского «человеком евангельским». В одном из писем к своему знаменитому племяннику она передала то впечатление, которое Достоевский производил на своих поклонников и почитателей. «Впечатление, — писала она, — которое он произвел на меня… своею личностью и беседою… было необыкновенное. Мало того, что он казался мне человеком евангельским, не от мира сего, но самая речь его, порывистая и огнеустая, производила потрясающее впечатление».

Достоевский знал о том, что цесаревич и цесаревна были его «почитателями». В своем письме к жене от 20 июля 1873 года он прямо говорил об этом.

В январе 1881 года, когда Ф. М. Достоевский умер, цесаревич и цесаревна выразили глубокое соболезнование семье покойного: «Очень и очень сожалею о смерти бедного Достоевского. Это большая потеря и положительно никто его не заменит. Граф Лорис-Меликов уже докладывал сегодня государю (Александру II. — Ю. К.) об этом и просил разрешения материально помочь семейству Достоевского». На погребение писателя была выделена большая сумма. Вдове и детям Достоевского назначена пенсия в две тысячи рублей, и, наконец, у церковных властей было получено разрешение похоронить писателя в Александро-Невской лавре. На похоронах русского писателя впервые присутствовал член императорской фамилии — великий князь Дмитрий Константинович. Об этом вспоминала вдова покойного: «На одной из панихид присутствовал юный тогда великий князь Дмитрий Константинович со своим воспитателем, что приятно поразило присутствовавших». Все это свидетельствовало о чрезвычайно уважительном отношении царской власти к великому русскому писателю.

С большой симпатией и любовью относились цесаревич и цесаревна к поэту В. А. Жуковскому, которого императрица Мария Александровна называла членом семьи. В первых тетрадях по русскому языку и литературе принцессы Дагмар имя В. А. Жуковского занимало одно из первых мест. Цесаревич особенно ценил в Жуковском благородные черты его личности — честность, порядочность, правдивость, как он говорил, «ум сердца».

Встреча Тургенева с цесаревичем Александром Александровичем и цесаревной Марией Федоровной состоялась в Париже. Узнав от русского посла во Франции графа Н. А. Орлова, что в Париже находится популярный в России и за границей И. С. Тургенев, супруги пожелали познакомиться с ним. Вскоре граф устроил их встречу в русском посольстве. Хотя встреча была мимолетной, она нашла отражение в публицистике писателя. О знакомстве с цесаревичем и цесаревной Тургенев неоднократно упоминал в переписке с П. А. Лавровым, Я. П. Полонским, П. В. Анненковым. В письме Я. П. Полонскому он называл себя «либералом династическим, который никакой другой возможной реформы не признает, как реформы, исходящей сверху», и отмечал, что «если такой реформы не совершается, то надо ждать и ждать — ибо революция у нас и немыслима и противна всему нашему историческому развитию…». А в письме П. В. Анненкову сообщал: «…Недели три тому назад был представлен наследнику и цесаревне, которые очень ласково со мною обошлись».

10 (22) ноября 1879 года другой известный русский писатель, Иван Сергеевич Тургенев, в письме Я. П. Полонскому писал: «Я действительно познакомился с цесаревичем у Орлова… и, к великой моей радости, нашел в нем человека открытого, честного и доброго. Цесаревна тоже очень мила». И далее: «…Я гораздо лучшего мнения о наших правителях и об их уме и чувстве справедливости».

После убийства Александра II и восшествия на престол Александра III Тургенев в статье, опубликованной в парижской газете «Revue politique et littéraire» («Обозрение новостей политики и литературы»), дал довольно подробную характеристику новому императору России. Хотя статья была опубликована под псевдонимом, в редакционной заметке говорилось, что «читатель увидит с первого взгляда, что это человек, который глубоко знает нового государя». Проницательный писатель-психолог уже в те годы смог раскрыть характер нового русского императора и даже предугадать, что за Александром III закрепится прозвище «крестьянский император». В своей статье И. С. Тургенев писал, что Александр III «обладает многими из тех существенных качеств, которые создают если не великих, то, по крайней мере, хороших и настоящих государей. Всякий человек родится с особыми способностями к той или другой профессии: этот государь кажется рожденным с несомненными способностями к власти… Он в расцвете сил, здоров телом и духом, у него величественные манеры, царственный вид… Ум его глубок и просвещен. <…>