История Крестовых походов - Жоффруа де Виллардуэн Страница 24

Тогда по всему войску от имени маркиза Монферратского, предводителя армии, от имени сеньоров и от имени дожа Венеции провозгласили, чтобы под страхом отлучения от церкви все добро было собрано воедино, как о том было договорено и скреплено клятвой. Места сбора были определены в трех церквах, где и поставили охрану из французов и венецианцев, самых честных, каких только могли сыскать.

Каждый начал приносить ту добычу, которую ему удалось захватить. Кто приносил сполна, а кто – утаивая, ибо алчность, которая есть корень всех зол, не оставляла их; так, корыстолюбцы начали придерживать разные вещи, и Господь наш одарял их меньшей любовью. О Боже, как достойно они вели себя до сих пор! И Господь въяве показывал им, что во всех их делах Он им способствовал и возносил над всеми прочими. Но как часто добрые терпели из-за деяний плохих!

И вот, когда армия собрала воедино деньги и добычу, выяснилось, что принесено было не все. Нашлось довольно много таких, кто удержал кое-что из добычи, невзирая на угрозу отлучения папой. Все принесенное в церкви было собрано и разделено пополам между франками и венецианцами, как о том все и поклялись. После того как крестоносцы получили свою долю, они первым делом выделили из нее пятьдесят тысяч марок серебром венецианцам, а другие сто тысяч марок поделили между своими людьми. Два пеших воина получали столько же, сколько один конный сержант, а два конных сержанта – столько же, сколько один рыцарь. Никто, какого бы он ни был ранга и какие бы ни имел заслуги, не получил больше, чем было решено и установлено, если только не считать отдельных случаев – или если он не украл.

Над теми, кто был уличен в воровстве, учинили суровый суд и многих из них повесили. Граф де Сен-Поль приказал повесить со щитом на шее одного из своих рыцарей, который утаил часть добычи. И таких было довольно много, но сколько именно, осталось неизвестным. Тем не менее общая ценность захваченного добра была весьма велика, ибо, не считая украденного и доли венецианцев, то, что осталось и было роздано, достигало четырехсот тысяч марок серебром и около десяти тысяч коней разных пород. Вот таким образом константинопольская добыча была поделена между победителями.

После того как эта задача была выполнена, вся армия собралась на совет, и войска единодушно заявили, что необходимо избрать императора, как это и было оговорено. Разговоры длились так долго, что назначение двенадцати человек, ответственных за выбор императора, отложили на другой день. Естественно, поскольку на константинопольский трон должен был взойти человек с великими достоинствами, таких было немало, и все они были достойны этой чести. Но самый горячий спор разгорелся из-за графа Балдуина Фландрского и Геннегау и маркиза Бонифация Монферратского, потому что все говорили: императором должен стать один из них.

Когда достойнейшие мужи армии увидели, что имеются сторонники и того и другого, они посоветовались между собой. «Сеньоры, – сказали они, – если мы изберем одного из этих двух знатных людей, то другой покинет армию и уведет всех своих людей. Мы можем потерять эту землю, как едва не потеряли Иерусалим, когда после его завоевания (в 1099 г. – Ред.) королем избрали Годфруа (Готфрида) Бульонского. В то время граф де Сен-Жиль проникся такой злобой и завистью, что стал всячески настраивать других сеньоров и всех, кого только мог, чтобы они оставили войско. Многие уехали прочь, а других осталось столь мало, что, не окажи им Бог поддержки, Иерусалим был бы утрачен. Вот почему мы должны остерегаться, чтобы с нами не приключилась такая же беда.

Мы должны отыскать какой-то способ, как удержать их обоих в войске. Кто бы из них с Божьей помощью ни стал императором, он должен приложить все силы, чтобы удовлетворить другого. Например, пусть он получит заверение, что ему достанутся все земли по ту сторону пролива, до самых турок (тогда – Иконийский султанат. – Ред.), и какой-либо греческий остров на этой стороне. Таким образом мы сумеем удержать обоих». Это предложение было благожелательно встречено всеми, и оба претендента согласились принять его.

Настал день, назначенный для последнего совета, когда все собрались. Были избраны двенадцать человек, шесть со стороны французов и шестеро венецианцев. И они поклялись на святом Евангелии, что они выберут, действуя во благо и по совести, того человека, который лучше всех будет служить благу государств и править империей.