Всего один век. Хроника моей жизни - Маргарита Былинкина Страница 24
Всего один век. Хроника моей жизни - Маргарита Былинкина читать онлайн бесплатно
Во всем здании — мертвая тишина, на лестнице — ни души. Влетаю в раздевалку. Там, в полном одиночестве, прижав к себе еще не сданное в гардероб пальтишко, стоит моя мама лицом к лестнице и словно бы только и ждет меня.
Я бросаюсь к ней на шею, мы целуемся, будто сто лет не виделись, прощаемся и с радостью, с ликующей душой я взлетаю вверх, на свой этаж. Прямо скажем, в самое время. Девочки, тоже заметно повеселевшие, уже приближаются гуськом к двери на лестницу. Я, как ни в чем не бывало, занимаю свое ведущее место и с невинным видом привожу своих подопечных обратно в класс.
Впоследствии мне много раз в жизни доводилось, — когда мы с мамой расставались, — испытывать такой же порыв, неудержимое желание быть с ней или хотя бы позвонить ей по телефону — в той же Москве, из Сочи или с Кубы. Словно отклик на зов. Или нас продолжала связывать пуповина, просто ставшая невидимой.
Итак, я — школьница. И получила свое первое удостоверение личности, не считая свидетельства о рождении, — школьный билет.
Вот он, билетик. Маленький, красный. На обложке над черными словами «Ученический билет» красуется Герб РСФСР, надпись «Наркомпрос Р.С.Ф.С.Р.» и лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Внутри на развороте — мое имя, данные о школе и адрес. Выдан 10.Х.1934 г.
На задней стороне обложки цитата: «Чтобы строить, надо знать, надо овладеть наукой, а чтобы знать, надо учиться».
Против такой рекомендации вождя я не возражала, и, наверное, поэтому наша классная руководительница прониклась ко мне особым доверием. В третьем и четвертом классах она частенько поручала мне читать ребятам вслух «Таинственный остров» или «Дети капитана Гранта» Жюля Верна, чтобы самой исчезать куда-то по своим делам. Иногда вместо чтения Елена Александровна просила меня продиктовать классу какой-нибудь текст, а сама в это время проверяла тетради с домашним заданием. Я, злоупотребляя должностным положением, подмигивала левым глазом в тех местах, где следовало ставить запятую, а правым, — где двоеточие. Понятно, и самой нередко приходилось писать контрольные диктанты.
Каким-то непонятным образом сохранилась голубая школьная тетрадка, надписанная прямым детским почерком: «Тетрадь по письму. М. Былинкина. Уч. 2 А класса». В верхнем левом углу обложки — маленький портрет усмехающегося Ленина, а рядом — цитата: «Превратить коммунизм в руководство для вашей практической работы».
Второкласснице сложновато было руководствоваться коммунизмом в своих письменных работах и не допускать ошибок, а вот учителя добросовестно выполняли наказ вождя. О том свидетельствует текст, продиктованный 4 мая 1935 года второму классу 27-й школы БОНО Москвы:
«Диктант
Стройка
На месте болота топкого, на месте голых степей заводы с огромными топками стали работать теперь. Тянутся, тянутся, тянутся вдоль по столбам провода. Строятся электростанции, строятся города. Кто бросил работу раньше гудка? Усилим работу, усилим напор! Лошадь въехала в гору. Долой кулаков! Кто это пьяный стоит у станка?».
Наверное, слова вождя все-таки задели меня за живое: я написала этот вдохновенный стих без ошибки и получила «оч/хор».
В пионеры меня принимали в 35-м году, в третьем классе. Обстановка в школьном зале была праздничная, с барабанным боем и в присутствии родителей.
На торжественной линейке я стояла последней во втором ряду. Обряд включал «пионерскую клятву» («Я, юный пионер, клянусь…») и раздачу красных галстуков. Рыжий парень из восьмого класса — он же старший пионервожатый школьной организации — совал красные косынки в руки ребят в первом ряду, которые, не будь дураками, оставляли себе галстуки поновее, перекидывая никудышные во второй ряд. Таким вот образом мне достался бурый кусок застиранной плакатной ткани. Сбыть его с рук уже было некому, и пришлось этот «галстук» оставить себе. И в такое я впала расстройство, такая взяла обида, что я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Как будто эту тряпочку теперь мне век носить на шее.
Моя дорогая мама утешила меня, вошла в мое положение и купила мне шелковый красный галстук да еще с металлической пряжкой. На белой блузке это выглядело очень эффектно, и я перестала горевать. Некоторые мои школьные приятельницы тоже щеголяли в шелковых галстуках, мы с удовольствием носили пионерскую форму.
А дома, играя в куклы с Валюшкой Горячевой, мы, бывало, задавали друг другу лукавый вопрос: «Ты за кого? За белых или за красных?» И обе хором отвечали: «За белых». Для Вали такой ответ не имел особого смысла, но для меня только он и был возможен, хотя никто из домашних никогда не навязывал мне своих политических убеждений. Просто красный цвет дома и в школе почему-то выглядел по-разному.
Пионерская форма была мне очень симпатична, особенно с синей юбочкой. Но вот быть пионервожатой классного отряда я отказывалась наотрез, даже не пытаясь внятно объяснить ни себе, ни тем более другим причину отказа. Поэтому меня мои одноклассники обычно выбирали то старостой, то редактором стенгазеты. В качестве редактора я обычно рисовала красивые заголовки на листе ватмана, а иногда публиковала в выпусках собственные сочинения, в основном стихотворные. Хотя поэзия меня никогда не увлекала, вкус к забавному стихоплетству проснулся во мне довольно рано.
Сохранилась мятая страничка из тетрадки в линеечку с такими строками:
Спортсмены
Мое местное «лидерство» и статус отличницы никак не мешали мне участвовать в спортивных играх тех же рыжего Аркашки Боганова и курносого Лешки Панкратова, что мало соответствовало «имиджу» примерной ученицы. Однажды на переменке я подключилась к их футбольным финтам и в ту минуту, когда мне удалось особенно ловко поддеть мяч ногой, дверь из коридора открылась, и… толстая Юлия Юлиановна, училка по черчению, застыла на пороге, не веря глазам своим… Увы, у человека много ипостасей, а так называемый имидж — лишь одна из них.
Так получалось, что из класса в класс я переходила с «похвальными грамотами», где отмечалось мое примерное поведение и отличная успеваемость. Это были небольшие белые листы с портретами Ленина и Сталина в верхних углах и не имевшие никаких других красот и примет. В этом смысле моя самая первая школьная грамота, полученная после первого года обучения, представляет собой подлинный шедевр художественного оформления и произведение своей эпохи, которое нельзя было не сохранить.
Этот красочный документ подтверждал всю мою значимость и нужность для страны.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments