Мифы инков и майя - Льюис Спенс Страница 24

По окончании этой молитвы исповедник поворачивался к кающемуся и обращался к нему так: «Сын мой, ты предстал перед лицом бога, который есть защитник и поборник всего сущего; ты пришел к нему признаться в своих дурных наклонностях и своей скрытой нечистоте; ты пришел к нему поверить тайны своего сердца. Смотри, не пропусти ничего из перечня своих грехов перед лицом нашего господа, который зовется Тецкатлипока. Будь уверен, что ты находишься перед ним, невидимым и неосязаемым, ты, который недостоин быть перед ним или разговаривать с ним…»

Конечно, Тецкатлипока предстает перед ним в виде Тлацольтеотль. Выслушав поучение исповедника, кающийся затем признавался в своих прегрешениях, после чего исповедник говорил: «Сын мой, перед лицом нашего господа бога ты признался в своих дурных поступках. От его имени я хочу сказать, что ты должен принять обязательство. В то время когда богини по имени Сиуапипильтин спускаются на землю во время праздника богинь плотских утех, которых называют Ишкуинаме, ты на протяжении четырех дней будешь соблюдать пост, наказывая свой рот и свой живот. Когда наступит день праздника в честь Ишкуинаме, ты поранишь свой язык маленькими ивовыми колючками, и если это окажется недостаточным, тогда то же самое ты проделаешь и со своими ушами. И все это для понесения наказания и получения отпущения грехов, как акт, заслуживающий поощрения. Ты приложишь к своему языку колючку агавы и поранишь свои плечи… Когда ты сделаешь это, тебе простятся твои грехи».

Если грехи кающегося не были очень тяжелыми, жрец предписывал ему держаться поста, более или менее длительного. Только старики признавались в преступлениях in veneribits, так как наказанием за это была смерть, а молодые люди не желали идти на такой риск, хотя жрецам предписывалось соблюдать строгую секретность.

Отец Бургоа очень подробно описывает церемонию такого рода, которая попала в поле его зрения в 1652 году в деревне сапотеков Сан-Франциско-де-Кахонос. Во время своей инспекционной поездки он встретил старого местного касика, или вождя, с очень изысканными манерами и величавой осанкой, который одевался в дорогие одежды по испанской моде и к которому индейцы относились с величайшим почтением. Этот человек пришел к священнику, чтобы доложить, как продвигаются дела в духовной и мирской жизни его деревни. Бургоа оценил его учтивость и замечательное владение испанским языком, но по определенным признакам, искать которые научил его долгий опыт, понял, что этот человек — язычник. Он поделился своими подозрениями с приходским священником, но был встречен такими уверениями в крепости его веры, что поверил, что на этот раз ошибся. Однако вскоре после этого странствующий испанец увидел того вождя в укромном месте в горах за осуществлением идолопоклоннических ритуалов. Он позвал двух монахов, которые пошли вместе с ним на то место, где касика видели за исполнением языческих обрядов. На алтаре они нашли «перья разных цветов, обрызганные кровью, которые индейцы берут у себя из вен под языком и за ушами, ложки для ладана и остатки камеди; а посередине стоял ужасный каменный идол, который был богом, и ему они делали эти жертвоприношения во искупление своих грехов, в то время как они исповедались нечестивым жрецам и так сбрасывали с себя свои грехи: из прочной травы, специально собранной для этой цели, они сплели нечто вроде подноса и, бросая его перед жрецом, говорили, что пришли просить милости у своего бога и прощения за грехи, которые совершили в течение этого года и принесли их с собой, аккуратно перечисленные. Затем они вытягивали из ткани пары тонких нитей, сделанных из сухой кукурузной шелухи, и связывали их по две посередине узелком, что символизировало их грехи. Они клали эти нити на подносы из травы и протыкали над ними себе вены и давали крови стечь на них. Жрец относил эти жертвоприношения идолу и в длинной речи умолял бога простить этих людей, его сыновей, отпустить им грехи, принесенные ему, и позволить им радоваться и устроить праздник в его честь, их бога и повелителя. Затем жрец возвращался к тем, кто исповедался, выступал перед ними с длинным наставлением относительно того, что им еще предстояло сделать, и говорил, что бог простил их и что они могут опять радоваться и грешить снова».