Генерал Брусилов. Лучший полководец Первой Мировой войны - Валентин Рунов Страница 24

Командир 8-го армейского корпуса генерал Радко-Дмитриев.

В 1989 году подполковник Радко-Дмитриев вновь вернулся на родину. Там он служил в должностях начальника штаба дивизии, начальника оперативного отделения болгарского Генерального штаба, а с 1904 по 1912 год был начальником Генерального штаба болгарской армии. Во время очередной болгаро-турецкой войны в 1912 году Радко-Дмитриев командовал 3-й болгарской армией, а в 1913 году занимал пост помощника главнокомандующего всей действующей болгарской армией.

В это время на политической почве между правительствами Болгарии и России возникли серьезные разногласия, и генерал-лейтенант Радко-Дмитриев из-за своих прорусских настроений оказался неугодным на родине, правительство которой ориентировалось на союз с Германией и Австро-Венгрией. Осенью 1913 года в ранге болгарского посланника приехал в Петербург. В следующем году, едва узнав об объявлении Россией войны Германии и Австро-Венгрии, он принял русское подданство и был назначен командиром 8-го корпуса 8-й армии.

Таким образом, этот генерал обладал достаточно большим боевым опытом и опытом управления войсками. В то же время, не пройдя необходимых должностных ступеней в русской армии, он не был знаком ни с ее жизнью, ни с офицерским корпусом, в результате чего многие строевые генералы на него смотрели, как на инородное тело, по высочайшей воле оказавшееся в их среде.

Ближе познакомившись в командирами корпусов, Брусилов поставил каждому из них конкретные задачи по подготовке подчиненных им соединений и частей к началу боевых действий, после чего вместе с начальником штаба армии спланировал свои поездки в войска. Посещая части, он обязательно проводил их смотр и осуществлял опрос солдат. При этом вопросы задавались самые примитивные, не требовавшие глубоких знаний для ответа. Результаты этих опросов оставили у Брусилова неприятный осадок. Характеризуя общее состояние солдатской массы, прежде всего людей, призванных из резерва, он пишет: «Даже после объявления войны прибывшие из внутренних областей России пополнения совершенно не понимали, какая это война свалилась им на голову – как будто бы ни с того ни с сего. Сколько раз спрашивал… из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы – не знал почти никто, что такое славяне – было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать – было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, то есть по капризу царя» [15].

Нужно понимать, что в книге, написанной уже после Октябрьской революции, Брусилов не мог положительно отзываться о царе. Но не вызывает сомнения тот факт, что солдат, призванный в армию из глухой российской деревни, плохо разбирался в международной политике и страдал из-за своей оторванности от дома, от своего крестьянского хозяйства. Но тогда не было принято, чтобы даже младший офицер, не то что генерал, копался в душе рядового солдата. И я уверен, что Брусилов не был исключением из этого правила.

Несколько недель понадобилось командующему и штабу 8-й армии на сколачивание своего штаба, уяснение обстановки, налаживание связи между подчиненными соединениями и частями и сосредоточение их в указанной полосе наступления. При этом нужно учитывать тот факт, что ни фронтовых, ни армейских штабов в мирное время в Вооруженных силах Российской империи не было, и после объявления мобилизации их приходилось создавать практически на голом месте.

При отсутствии фронтовых и армейских органов управления разведка противостоящей стороны велась из рук вон плохо. Брусилов пишет: «Сведения о противнике были у нас довольно скудны, и, правду говоря, наша разведка в общем была налажена мало удовлетворительно. Воздушная разведка вследствие недостатка и плохого качества самолетов была довольно слабая; тем не менее то, что мы знали, получалось главным образом через ее посредство. Агентов шпионажа у нас было мало; и те, которых мы наскоро набрали, были плохи. Кавалерийская разведка проникнуть глубоко не могла, так как пограничная река Збруч была сплошь и густо занята неприятельскими пехотными заставами. В общем, нам было известно, что пока против нас больших неприятельских сил не обнаружено; предполагалось, что неприятельские войска сосредоточиваются на Серете, по линии Тарнополь – Трембовля – Чортков, но в каком количестве и как расположены их силы, узнать не удалось» [16].

Схема 2. Наступление войск Юго-Западного фронта (4 июня – начало сентября 1914 г.).

Безусловно, в таких условиях о разработке штабами фронта и армии планов наступательной операции речи быть не могло. Войскам было приказано начать движение вперед в ранее указанных им направлениях с надеждой на то, что удастся упредить противника в развертывании сил у границы, а последующие события помогут прояснить сложившуюся обстановку. Все еще действовал девиз Наполеона столетней давности: «Главное – начать сражение, а там – да поможет нам Бог». Но с требованиями военного искусства этот девиз не имел ничего общего. Не только каждый командир армейского корпуса, но и каждый командир дивизии и даже бригады должны были действовать на свой страх и риск. Поэтому говорить о деятельности генерала А. А. Брусилова в начале Первой мировой войны как военачальника фактически не приходится. Тем не менее 8-я армия к концу июля 1914 года была сосредоточена на линии Печиски-Проскуров-Антоновцы-Ярмолинцы, имея впереди две кавалерийские дивизии, за которыми продолжали развертывание армейские корпуса.