Монгол - Тейлор Колдуэлл Страница 24

Шассы не было в юрте, поэтому Касар, поднявшись, подкинул кизяк в огонь. Огонь в жаровне разгорелся с новой силой. Касар стоял рядом, широко расставив ноги и упершись руками в бока, казалось, ему было ужасно скучно. Теплый воздух от жаровни обдувал плотное тело Касара, огонь отбрасывал тени на лицо, сверкал в глазах, напоминавших глаза горного волка. Длинный широкий халат из грубой серой шерсти на плотной талии был перетянут поясом из толстого красного войлока. Из-за пояса была видна рукоять короткого кинжала. Касар не сводил взгляда с Темуджина, на его лице было преданное собачье выражение.

По стенам юрты, словно по барабанам, колотил ветер.

Кюрелен продолжал рассказывать:

— К западу лежит удивительная страна, населенная разными народами. Говорят, что там земли плодороднее, чем в Азии. Там есть леса, нам здесь никогда не встречались растущие там деревья. Горы в тех краях высоки, подобно нашим горам. Они синие, как сумерки, и нависают одна над другой, а вершины их покрывает вечный снег. Есть там и множество степей, как у нас, и текут никогда не пересыхающие реки. Одни из этих рек зеленые, как трава, другие напоминают цветом золото. Озера подобны морям из серебра. Там есть суровые и темные места, где живут великаны с желтыми волосами и глазами, как у ястребов. Этих великанов невозможно приручить, как нельзя приручить орлов. Есть и жаркие страны, где народ весел и питается сладкими плодами, растущими на удивительных деревьях. На этих землях есть множество городов, но ни один из них не сравнится с городами Азии. Они строят города из серого камня, плохого дерева и глины, и в них царит страшная грязь. Люди там грубы и уродливы. Глупость и невежество этих народов могут сравниться лишь с их хитростью и трусостью. Их храмы очень низкие. Города же располагаются далеко друг от друга, и между ними нет дорог. Там повсюду темные леса и несущие болезни реки. Люди в тех краях постоянно воюют между собой, предавая и ненавидя друг друга. Своей жестокостью они превосходят даже тюркские племена. Честь, преданность, щедрость и дружба для них — пустой звук. Чем ты поражен, Джамуха Сечен? Не сомневайся в моих словах, от верных людей мне известно все это, сказанное — истинная правда. Они говорили, что многие в тех землях называют себя христианами, можно ли назвать настоящей эту веру, если она плодит подобных чудовищ? Что касается их женщин, то говорят, у них кривые ноги, гнилые зубы, и от них исходит ужасная вонь.

Молодые люди захохотали. У Касара, стоящего рядом с огнем, влажно сверкали белые крупные зубы.

— У них нет музыки, культуры и ученых. Не существует философии и нет никаких школ, — продолжал Кюрелен. — Самый жалкий раб на улице Китая может с презрением плевать в них. Их поэзия не стоит доброго слова. Это усилия малого ребенка как-то выразить себя, а их песни состоят из грубых немелодичных звуков, издаваемых инструментами странствующих певцов. Их правителей, напоминающих медведей с трудом переваливающихся на задних лапах и ревущих, как дикие звери, даже нельзя сравнивать с султанами Персии и Бухары, Кундуза, Балха и Самарканда, ни в какое сравнение со служителями ислама, персидскими имамами и саидами не идут их священники, эти грязные клоуны, которые лишь бормочут что-то под нос, но в самом деле ничего не знают. Мне известно, что временами у них хватает наглости являться ко двору Китая. Китайский император верит в добро и терпение, и он достойно их принимал. Эти дикари и варвары сидели в его присутствии в своих одеждах из шерсти и хлопка, перепоясанных вервием, их грязные ноги воняли в кожаных сандалиях, а в волосах и длинных бородах кишмя кишели вши, а их дыхание напоминало вонь птиц, питающихся падалью. А они смели поглядывать на высокородных дам и господ императорского двора. Насекомые с одежд дикарей расползались по роскошным коврам, а они как ни в чем не бывало по-хозяйски располагались на шелковых диванах, покрытых золотой парчой, хватали сладости грязными пальцами из тонких фарфоровых блюд и чаш. Император оказался глупцом! Я уже вам рассказывал о том, как его предали эти священники!

— Я никогда не видел людей из незнакомых мне стран, — заметил Темуджин, — но я их презираю.

Касар опять зевнул. Он поднял полог юрты и выглянул наружу.

— Шепе Нойон и Бектор дерутся, — с интересом сказал он и сообщил: — Бектор не соблюдает правила и пытается ударить Шепе Нойона ногой в живот.

Темуджин тут же поднялся на ноги, выглянул из-за плеча Касара и закричал:

— Ты прав, Касар! Надо выйти поучить Бектора!

Они вдвоем выскочили из юрты, оставив Джамуху и Кюрелена, который потер руки и заявил, что ему больше нечего сказать. Джамуха, не сводивший с него мрачного взгляда, с трудом сдерживая неприязнь к собеседнику, спросил грубо:

— Кюрелен, мне хотелось бы знать только одно: кто те люди, кому мой отец приходился братом?

Кюрелен хмыкнул, но ответил серьезно:

— Они называли себя крестоносцами, или спасителями. Говорили, что они несут другим народам благородство и красоту своей веры и доброту своего Бога. Ничего они сюда не принесли, но тем не менее вернулись в свои дома не с пустыми руками — своим женам привезли в подарок болезнь сарацинов, поделились они ею и с другими женщинами.