Король-Лебедь - Юлия Андреева Страница 24

– Если мой рассказ настолько пугает вас, я немедленно замолчу, дабы не беспокоить вас столь сильно, – Вагнер улыбнулся, и дамы тотчас уверили его в том, что, как бы рассказ не был страшен, они не простят себе, если не дослушают его. После чего композитор продолжил. – На пороге стоял раненный, измученный и безоружный воин, который от усталости и изнеможения падает к ногам женщины, умоляя, чтобы та позволила ему перевести дух в ее хижине.

В ожидании мужа она перебинтовывает раны незнакомца и кормит его. Тот называет себя Вевельтом – Скорбным, потому что жизнь его полна печалей и разочарований.

С самого детства, милые дамы, он жил со своей семьей в лесу, где они перебивались охотой. Однажды когда он и отец были на охоте, кто–то спалил их дом, убил мать и забрал в плен сестру.

Отец и сын стали жить вдвоем, охотясь и нанимаясь воинами и охранниками к богатым сеньорам, но и это было недолгим. Отец погиб в бою, и юноше не оставалось ничего иного, как покинуть лес и явиться к людям. Но и там он не нашел счастья. Его избегали, не любили, боялись.

Однажды девушка из деревни, где поселился Вевельт, попросила его помощи, так как ее братья решили выдать ее замуж без любви. Повинуясь благородному порыву, он вступился за нее, но родственники невесты не пожелали говорить с ним. Завязался бой. Вевельт убил.

Девушка прокляла его за это, оплакивая своих братьев. Сама она погибла от рук своих же родственников, посчитавших ее основной причиной ссоры и смерти братьев.

В этот момент в хижину входит хозяин Хундинг, который слышит конец истории, и приходит в ярость.

Оказывается, убитые юноши были из рода Хундинга. Теперь он желает отомстить раненому воину. Он требует, чтобы жена заперла юношу в отдельной комнате, чтобы на рассвете сойтись с ним в честном поединке.

Зиглинда заранее оплакивает юношу, к которому чувствует непонятную ей тягу. Ночью она подсыпает сонный порошок в питье мужа, а сама прокрадывается к гостю, и…

– О, пожалуйста, без подробностей. Все знают, какой вы шалун, – дама закрыла лицо веером, другая засмеялась, отворачиваясь от Вагнера.

В своем укрытии Людвиг сплюнул, мало того что ему приходится прятаться здесь, так еще и выслушивать грязные домыслы. Но почему нельзя принять как факт, что движимая чувством любви и сострадания дама идет среди ночи к воину, для того чтобы вдохновить его на подвиг, помочь или просто продолжить разговор?! Почему непременно все нужно опошлить, изгадить, измарать?

– Движимая догадками Зиглинда пробирается к незнакомцу и умоляет открыть ей свое настоящее имя. Тот признается, что на самом деле его зовут Зигфрид. Зиглинда бросается в объятия своему вновь обретенному брату. Ведь это именно ее похитили разбойники, когда она еще была ребенком.

Теперь она понимает, что обязана спасти брата, и показывает ему заколдованный меч, застрявший в дереве, предназначенный для истинного героя. Зиглинда убеждена, что только Зигфрид может вытащить из ясеня меч. И только этот меч спасет его от Хундинга.

Зигфрид берется за меч, и тот поддается ему с легкостью.

Утром Зигфрид и Хундинг готовятся к сражению. Верховный бог Вотан посылает свою дочь валькирию Брунгильду, с тем чтобы она сражалась на стороне Зигфрида. Но тут появляется разгневанная жена Вотана. Ей стало известно, что Вотан изменял ей, приняв земное обличие и женившись на обычной женщине, которая подарила ему двух близнецов – Зигфрида и Зиглинду.

Обман раскрыт, и Вотан вынужден отступить и позволить Хундингу убить его сына.

Кто–то дотронулся до плеча Людвига, вернув его, таким образом, на грешную землю. Король порывисто встал, перед ним немного уставший стоял Рихард. Женщины куда–то подевались, в отдалении слышались приглушенные разговоры работников сцены.

– Почему вы здесь? – полушепотом поинтересовался Вагнер. – Признаться, я чуть было не пропустил вас, – он придирчиво оглядел Людвига. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Да. Вполне, – Людвиг тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя сонное состояние. Странно, он не мог сказать, спал ли он и видел сон о Зигфриде, перенесся ли каким–то непостижимым образом в мир своей мечты, или сном являлись женщины, с которыми беседовал Вагнер.

– Я тоже люблю хижину Хундинга. Мне кажется, это самые красивые декорации во всем спектакле, – Вагнер победно оглядел могучие, точно настоящие ветви дерева. – Не кажется ли вам, благородный друг, что было бы замечательно жить в такой хижине, слушая, как птицы поют в ветвях дерева, а под корой струятся свежие соки? Как журчат ручьи и какой–нибудь короед тихо шебаршится… черт возьми! Я бы хотел быть дервишем и жить в лесу, подальше от этой толпы, интриг, от зависти и вражды. Ночью мы могли бы наблюдать крупные звезды, глядя в черное небо. Днем… – он махнул рукой. – Мечты, мечты… Послушайте меня, Людвиг, вы один на всем белом свете, кто может понять меня. Вы – истинный мечтатель и романтик, вы и только вы!.. – Вагнер кивнул на прощанье королю головой и исчез в темноте кулис.

Какое–то время Людвиг стоял один, растроганный, воодушевленный, счастливый.

Хижина Хундинга – настоящая хижина Хундинга, сделанная один в один с хижины на сцене. Вот проект, достойный королевского участия. Дом Вагнера – дом дружбы, романтики и искусства.

Действительно, к чему Рихарду виллы и усадьбы, когда он может жить в лесу, возле прекрасного озера с лебедями. Жить, не думая ни о чем, кроме вечной музыки?!

Сказано – сделано. Для постройки хижины Хундинга была выбрана любимая липа Максимилиана Второго недалеко от лебединых озер. Людвиг самостоятельно перестроил проект, сделав хижину местом, пригодным для жизни.

Хижина была построена в кратчайшие сроки, и вскоре вместе с Вагнером они посетили это удивительное сооружение, выпив мадеры во славу искусства и послушав спрятанных за деревьями флейтистов.

Радости Людвига не было предела.

– Теперь ты, дорогой друг, наконец–то сможешь отрешиться от суеты окружающего мира, от пыли городов, от зависти и интриг.

Это дерево – такое же чистое и совершенное, как моя привязанность к тебе. Я счастлив, что судьба позволила мне узнать тебя, и теперь, когда я уверился в том, что ты истинный романтик… – Людвиг запнулся и налил себе шампанского. – Должен признаться, что в какой–то момент я усомнился в твоей бескорыстности и желании жить, посвятив себя лишь чистому искусству и природе. Жить как дервиш, как лесной колдун или эльф. О, как я завидую тебе, Рихард! Твоему уму, силе, мужеству. Этот дом живой, потому что вековая липа жива, она растет, и вместе с ней будет расти хижина Хундинга или, что я говорю, твоя хижина, Рихард! Позволишь ли ты мне иногда посещать тебя? Смогу ли я время от времени приходить к тебе, чтобы приносить немного шампанского, столь прекрасно скрашивающего одиночество и будящего воображение? Или ты пожелаешь затвориться от всех, оставшись наедине лишь со своим гением? Решать тебе, но…

Людвиг не успел закончить тост, остановленный странным поведением Вагнера, который вместо того чтобы поблагодарить друга за воистину королевский подарок, пожелать осмотреть дом или даже попросить Людвига оставить его в одиночестве, вдруг вскочил и, схватив шляпу, пулей вылетел из хижины. Не останавливаясь, он пересек поляну и прыгнул в привезший друзей экипаж, словно опасался, что тот вдруг исчезнет или превратится в тыкву, подобно карете Золушки. На ходу Вагнер кричал что–то о репетиции, вызове новой примадонны и срочном ужине у министра юстиции, которые он не мог пропустить.