Плач к Небесам - Энн Райс Страница 24

Гигантские фигуры комедии дель арте [17] поднималисьнад толпой. Они были похожи на чудовищно раздутых кукол, их раскрашенные лицагротескно сверкали под факелами. Тонио внезапно заметил, что Марианна чуть некорчится от смеха. Алессандро, на руку которого она опиралась, что-то прошепталей на ухо. Тогда свободной рукой она уцепилась за Тонио.

Вдруг кто-то закричал им:

— Тонио! Марианна!

— Ш-ш-ш! Как ты нас узнала? — спросила Марианна.

Но Тонио тоже узнал свою двоюродную сестру Катрину. На еелице была лишь полумаска, под которой нагло и очаровательно алел маленькийполумесяц рта. Он почувствовал прилив возбуждения и смутился. Тут же на памятьпришла Беттина, девочка, прислуживавшая в кафе. «Интересно, смогу ли я разыскатьэту малышку?»

— Мой милый! — Катрина привлекла его ксебе. — Это ведь ты, правда?

От ее поцелуя у него закружилась голова.

Он отступил назад. Неожиданное ощущение твердости между ногсводило его с ума. Он бы предпочел умереть, лишь бы не дать ей почувствоватьэто, но когда ее рука, обвив его шею, коснулась незащищенного тканью места, онощутил себя на грани унизительного потрясения, которое не смог бы скрыть. Онаприжималась к нему, и это сводило его с ума.

— Наверное, произошло что-то невероятное, раз твой отецпозволил выйти на улицу вам обоим? — спросила Катрина и, слава Богу,повернулась к Марианне.

Перед глазами Тонио неожиданно всплыл дом: темные комнаты,сумрачные коридоры. Он увидел отца, одиноко стоящего посреди тускло освещенногокабинета, в то время как утреннее солнце прогоняло тени, отбрасываемые пламенемсвечей. Скелетообразная фигура Андреа словно согнулась под грузом истории.

* * *

Он резким движением распахнул окна. Шел дождь, хотя ислишком слабый, чтобы очистить площадь. Она была все еще заполнена людьми,когда Тонио с Марианной наконец с нее улизнули. По узенькой боковой улочкеАлессандро вывел их к каналу и подозвал гондолу. И теперь, стянув промокшую ипомятую одежду, Тонио облокотился о подоконник и смотрел на туманноебеззвездное небо, с которого беззвучно лились серебристые струи дождя.

— Где же мои певцы? — прошептал он.

Ему хотелось бы ощутить печаль, потерю невинности и тяжестьжизни, но если то, что он чувствовал, было печалью, это оказывалосьвосхитительно сладкое чувство. Не раздумывая, он громко позвал певцов. Ипочувствовал, как его голос пронзил тьму. Звуки, словно нечто осязаемое,вырвались на свободу, и откуда-то из тьмы и того мира, что был там, вовне,откликнулся другой голос, более легкий, более нежный, и Тонио подумал, что этоженский голос, зовущий его.

Он спел ей какой-то пустячок. Он пел о весне и любви, оцветах и дожде, и его фразы были полны цветастых образов. Он пел громче игромче, а потом остановился и, затаив дыхание, слушал свое эхо.

Певцы были повсюду во тьме, окружавшей его. Тенорыподхватывали мелодию, которую он начинал. Чей-то голос доносился с канала.Звенели тамбурины, бренчали гитары... Упав на колени и держась рукой заподоконник, Тонио тихо смеялся, постепенно погружаясь в сон.

И тут вдруг перед ним всплыл смутный образ. Карло вярко-красной мантии в объятиях отца. А потом вдруг он оказался совсем в другомместе и, вне себя от ужаса, услышал, как кричит мать.

— Но почему она кричала?

Отец ответил быстро, доверительным тоном, но смысл егоответа ускользнул от Тонио. В реальности он никогда бы не осмелился задатьтакой вопрос.

«Может, она была той самой невестой, от которой отказалсяКарло? Может, так? Может, она — та, на которой Карло не женился? Но почему?Почему? Она любила его? А потом была выдана замуж за такого старогочеловека...»

Он резко очнулся. Несмотря на влажное тепло воздуха, егопробила дрожь. «О нет, — подумал он, — я никогда, никогда не будубольше упоминать об этом при ней». И, снова провалившись в сон, он увидел, каклицо его брата медленно проступает на поверхности картины.