Свет и мрак Иосифа Сталина. Психологический портрет - Зинаида Агеева Страница 24

– Черчилль смертельно боится усиления русских, а наша задача – выиграть войну без авантюр.

Во время беседы Сталин понял, что Черчилль и Рузвельт еще не согласовали между собой вопросы ни о времени открытия Второго фронта, ни о месте высадки войск, ни о кандидатуре главнокомандующего. Позже узнал, что влиятельные круги США и Англии тормозили открытие Второго фронта. Советский Союз более двух лет сражался практически один с Германией и с десятью европейскими странами, находившимися в ее подчинении. Соотношение сил было далеко не в пользу Советской России, но ей не привыкать иметь дело с таким неравенством.

Прошло два дня после начала конференции, а союзники еще не сделали никаких конкретных предложений. Обеспокоенный этим обстоятельством Сталин на очередном заседании заявил:

– Откладывание Второго фронта произведет невыгодное впечатление на наш народ. Неопределенность открытия Второго фронта вызывает у нас тревогу. Советская делегация ожидает услышать от вас конкретные предложения, неопределенные заявления нас не устраивают. Желательно не откладывать удара с запада. Мы хотим услышать от вас, кто будет главнокомандующим вашими войсками на втором фронте?

– Этот вопрос еще не решен, – ответил Рузвельт.

А Черчилль снова внес предложение – высадить десант на Балканах.

– По Черчиллю, выходит, что русские требуют от англичан бездействовать.

Переводчик Бережков пишет, что Сталин, «склонный к раздражительности и бурным реакциям, теперь был спокойным, выдержанным и хорошо владел собой, а Черчилль срывался, проявляя нервозность».

– Этот вопрос нужно передать в Военную комиссию, – предложил Рузвельт.

– Мы должны решить этот вопрос здесь, мы больше имеем прав, чем комиссия, – отклонил Сталин это предложение. – Русские хотят знать точную дату начала операции «Оверлорд» – открытия Второго фронта. Верите ли вы в эту операцию или говорите о ней для отвода глаз, только для того, чтобы успокоить русских?

– Операция «Оверлорд» может оказаться под вопросом, – пояснил Черчилль.

Первый раз за время конференции Сталину изменила выдержка. Он метнул быстрый взгляд на Черчилля, резко поднялся с места и, обращаясь к сидевшим за столом Молотову и Ворошилову, громко сказал:

– Идемте! Нам здесь делать нечего! У нас много дел на фронте.

Черчилль, видимо, испугавшись, что он загубит встречу и это может обернуться неприятностями, поспешил оправдаться:

– Меня не так поняли, я не против второго фронта, но сроки его открытия требуют обсуждения. Я должен обсудить этот вопрос со своим парламентом.

– Если в мае не будет операции «Оверлорд», то ее вообще не будет, так как через несколько месяцев погода испортится и это затруднит ее проведение. Мы хотим знать – состоится ли операция «Оверлорд» или нет? Если ее не будет, то мы не сможем воспрепятствовать настроениям народа, которые могут быть, – заявил Сталин, с трудом сдерживая гнев.

Реакция Сталина подтолкнула союзников к более активным действиям. Посовещавшись, Рузвельт и Черчилль в тот же день назначили дату открытия Второго фронта.

– Операция «Оверлорд» состоится в мае 1944 года, – объявил Рузвельт.

– Я удовлетворен вашим решением и со своей стороны заявляю, что мы к моменту десантной операции во Франции подготовим сильный удар по немцам, – заверил Сталин.

Англичане оттянули начало операции до 6 июня 1944 года. Оставшиеся два дня до окончания конференции атмосфера была дружелюбной. Во время обеда Сталин демонстрировал кавказское гостеприимство. Он умел принимать гостей, знал, как и чем их угощать. От него союзники узнали, как произносить тосты, прикасаясь при этом бокалами, то есть чокаться. Обещали ввести у себя обычай. На столе появилось Советское шампанское, кавказское вино, армянский коньяк, бульон и бифштексы. Во время тостов Сталин подходил к каждому присутствующему за столом и чокался с ним своим стаканом.

Черчилль высказал восхищение по поводу победы советских войск в Сталинграде:

– Сталинград стал символом стойкости и мужества, символом величайшего человеческого страдания. Поколения должны почувствовать величие Победы на Волге.

Рузвельт предложил сохранить руины Сталинграда, как память человеческих страданий.

– Сталинград будет восстановлен, – возразил Сталин. – Он будет памятником победы жизни над смертью.

30 ноября 1943 года у Черчилля был день рождения, ему исполнилось 69 лет. Это торжество подробно описал в мемуарах русский переводчик Бережков, откуда взяты нижеописанные эпизоды.

Отмечали в одном из залов конференции. Сталин, одетый в маршальский мундир, придававший внушительность его фигуре, первый поздравил Черчилля и подарил ему каракулевую шапку и фарфоровую скульптуру. Рузвельт, одетый во фрак, как было положено на торжественных вечерах, подарил имениннику персидскую чашу и ковер. Единственной дамой на банкете была дочь Черчилля Сара Оливер, она отвечала на поздравления поклонами. В гостиной на столе стоял пирог с 69 зажженными свечами. Первый тост произнес Сталин:

– За моего боевого друга Черчилля.

Прикоснулся своим бокалом к бокалу Черчилля, обнял его за плечи и пожал руку.

Все осушили бокалы.

– За моего друга президента Рузвельта, – провозгласил Сталин очередной тост.

Рузвельт, обращаясь к Сталину и Черчиллю, провозгласил свой тост:

– За наше единство в войне и мире.

Черчиллю понравился обычай русских произносить тосты. Он поднялся со стула довольно легко и произнес:

– За могущественного Сталина и за моего друга президента Рузвельта.

Черчилль и Сталин с бокалами в руках подходили к каждому из присутствующих и произносили поздравления.

«В этом зале как будто собралась большая семья, которая всегда была вместе», – писал Бережков. И вдруг эту теплую атмосферу нарушил английский генерал Алан Брук:

– В этой войне больше всех пострадала Англия, и она больше всех сделала для победы.

Бережков пишет: «Все переглянулись, наступила неловкая тишина: никто не мог понять, что же сделала Англия для уничтожения фашизма. Ведь еще не было Второго фронта и она в боевые операции не вступала, не считая десантные группировки». Все ждали, как отреагирует на эту неуместную реплику Сталин. Бережков пишет: «Сталин поднялся, окинул всех суровым взглядом, потом взял себя в руки и сказал:

– Больше всех для победы сделали США, их машины помогают нам выиграть войну. Многие бойцы Сопротивления отдают жизнь в этой титанической схватке. Германия в ХХ веке уже дважды развязала войну, и ее нужно наказать так, чтобы она никогда больше не смогла развернуть агрессию.

Черчилль поддержал Сталина:

– Надо немцам нанести сокрушительный удар, чтобы они не смогли угрожать другим народам. Германия теперь истощена и не сможет скоро восстановиться.