Дочь Великого Петра - Николай Гейнце Страница 23

Двадцать девятого мая при дворе был особый бал, на котором играла итальянская оперная труппа.

Коронационные празднества закончились только седьмого июня. Тогда же, в знак окончания торжеств, весь город был иллюминован. Для народа были выставлены на площадях бочки с белым и красным вином и жареные быки, начиненные птицами. Всего было в избытке, и народ веселился и славил матушку царицу, которая при самом вступлении на престол вспомнила о нем, а именно первым делом сложила с подушного склада по 10 копеек с души на 1742 и 1743 года, что составило более миллиона рублей.

Милости императрицы посыпались на ее приближенных. Алексей Григорьевич Разумовский, несший в церемонии шлейф государыни, был пожалован обер-егермейстером и получил (помимо Александровской ленты) знаки ордена Святого Андрея Первозванного, и, кроме того, ему из собственных императрицыных и сосланного Миниха вотчин были пожалованы множество сел и деревень.

Казалось, трудно бы было ожидать большего. В течение нескольких месяцев бывший пастух общественных стад достиг высших степеней государственного чиноначалия, но судьба готовила ему новое, дотоле немыслимое в России положение при дворе. Не будем, впрочем, забегать вперед.

Не забыты были и другие. Андреевский орден получили: генерал-фельдмаршал князь Василий Васильевич Долгорукий, генерал Салтыков, князь Николай Трубецкой, сенатор Александр Потемкин… Воронцов и Шувалов получили орден Александра Невского. Другим пожалован графский титул, каковы: Григорий Чернышев, Петр Бестужев-Рюмин.

Таким образом, царствование Елизаветы Петровны началось необыкновенно милостиво. Еще ранее коронации, при вступлении на престол, состоялось бессмертное распоряжение императрицы об отмене смертной казни.

15 декабря 1741 года появился манифест о всемилостивейшем прощении преступников и о снятии штрафов и начетов с 1719 по 1739 год. Тогда же государыня возвратила из ссылки много сосланных в прошедшее царствование и наградила чинами, орденами и имениями многих близких своих людей: Румянцева, Чернышева, Левашева, Бестужева-Рюмина, Куракина, Головина, Петра и Александра Шуваловых, Воронцова и других. Многим полкам была дана денежная награда; например, солдаты Преображенского полка получили 12 тысяч рублей. Семеновский и Измайловский — по 9 тысяч рублей, конный — 6 тысяч рублей. Гренадерская рота, как мы уже говорили, получила название «лейб-кампании», капитаном которой была сама императрица: капитан-поручик этой роты равнялся полному генералу, два поручика — генерал-лейтенантам, два подпоручика — генерал-майорам, прапорщики — полковникам, сержанты — подполковникам, капралы — капитанам. Унтер-офицеры, капралы и рядовые были пожалованы в потомственные дворяне. В гербах их внесена надпись: «За ревность и верность».

Так были награждены при вступлении на престол и по случаю коронации приближенные лица и те, которые способствовали перевороту в ночь на 25 ноября 1741 года, но императрица не позабыла и остальных своих подданных.

По случаю коронации все и менее знатные опальные прошлого царствования были возвращены из ссылки и из разного рода заключений. Императрица знала хорошо и то, что прежде очень много людей разного звания и состояния ссылалось невинно, и потому вскоре после своей коронации, 27 сентября 1742 года, обнародовала следующий указ: «Ее Императорскому Величеству сделалось известно, что в бывшие правления некоторые лица посланы в ссылки в разные отдаленные места государства, и об них, когда, откуда и с каким определением посланы, ни в Сенате, ни в Тайной канцелярии известия нет, где обретаются неведомо; потому Ее Императорское Величество изволила послать указы во все государство, чтобы где есть такие неведомо содержащиеся люди, оных из всех мест велеть прислать туда, где будет находиться Ее Императорское Величество, и с ведомостями когда, откуда и с каким указом присланы».

Вступив на престол, Елизавета Петровна, конечно, вспомнила о своем любимце, сосланном за нее в дальнюю Камчатку — Алексее Яковлевиче Шубине. С великим трудом отыскали его там в 1742 году, в одном камчадальском чуме. Посланцы искали его всюду, но никак не могли найти. Когда его ссылали, то не объявили его имени, а самому ему запрещено было называть себя кому бы то ни было под угрозой смертной казни. В одной юрте посланный, отыскивая ссыльного, спрашивал нескольких бывших тут арестантов, не слыхали ли они чего-нибудь про Шубина. Никто не дал положительного ответа. Потом, разговорясь с арестантом, посланный упомянул имя Елизаветы Петровны.

— Разве Елизавета царствует? — спросил тогда один из ссыльных.

— Да, вот уже более года, как Елизавета Петровна восприяла родительский престол, — отвечал посланный.

— Но чем вы меня удостоверите в истине? — спросил ссыльный.

Офицер показал ему подорожную и другие бумаги, в которых было написано имя императрицы.

— В таком случае Шубин, которого вы отыскиваете, перед вами, — сказал арестант.

Его перевезли в Петербург, где 2 марта 1743 года он был произведен «за невинное претерпение» прямо в генерал-майоры лейб-гвардии Семеновского полка и получил Александровскую ленту. Императрица пожаловала ему богатые вотчины, в том числе и село Работки на Волге, что в нынешнем Макарьевском уезде Нижегородской губернии.

Шубин недолго оставался при дворе. Камчатская ссылка совершенно расстроила его здоровье. Он предался набожности, дойдя до аскетизма, и просил увольнения от службы. На это увольнение согласились быстро главным образом потому, что бывший любимец, конечно, не мог быть приятен новому, имевшему в то время громадную силу при дворе, — Алексею Григорьевичу Разумовскому.

Получив отставку, Шубин поселился в пожалованных ему Работках. На прощанье императрица Елизавета Петровна подарила ему драгоценный образ Спасителя и часть ризы Господней. То и другое и теперь сохраняется в церкви села Работок. В этом селе передается из поколения в поколение предание о милостях императрицы Елизаветы Петровны к бывшему тамошнему помещику.

Вскоре после коронации покинула Петербург, несмотря на просьбы сына, и Наталья Демьяновна Разумовская. Она уехала с дочерьми, оставив младшего сына и старшую внучку при дворе. По возвращении в Малороссию она поселилась около села Адамовки, в одном из хуторов, пожалованных Алексею Григорьевичу. Здесь она выстроила себе усадьбу, которую назвала Алексеевщиной, с домом и при доме устроила церковь.