Боги с небес - Эдвин Крапп Страница 23

_{Изображения антилопы-канны часто встречаются в наскальных росписях Южной Африки. При поверхностной интерпретации в рисунках можно усмотреть охотничью магию, по антилопа, па которую охотятся здесь, не является пищей. Скорее это метафора шаманского транса, измененного состояния сознания, к которому стремились для обретения духовной силы. Опущенная голова и кровоточащий нос антилопы свидетельствуют о том, что она умирает. Люди, изображенные на этом фрагменте наскальной росписи из Мартинсдейла, спотыкаются и потеют, подобно умирающей антилопе; иногда у них идет кровь из носа или пена изо рта.}

Чтобы понять источник силы антилопы-канны, нам нужно вернуться к мифу о сотворении мира. В предании о первой антилопе мы видим в действии принцип циклического обновления, активируемый сверхъестественной силой сознательного духа, — Творца, который представляет будущее, а затем воплощает его в действительности. Это сила предвидения и воображения является характерной человеческой способностью, но люди создали миф о начале времен, приписав ее Творцу. Со временем они выходят на сцену и до определенной степени разделяют эту силу с духами и богами. Бушмены приобрели свою долю силы от Мантиса через смерть первой антилопы.

Немецкий лингвист Вильгельм Блик, его дочь Доротея и невестка Люси Ллойд в начале XX века оказали неоценимую услугу антропологии, потратив на это несколько десятилетий своей жизни. Они близко познакомились с бушменами народности хам, собрали их мифы и предания и записали их для остального мира. Существует несколько вариантов мифа о том, как Мантис сотворил антилопу-канну, но главная тема остается неизменной. Канна является символом силы преображения и обновления. Мы находим центр бушменского мира не в географии Южной Африки, а в этой истории.

Мантис сотворил канну из старой сандалии. Он подобрал сандалию, выброшенную персонажем по имени Квамманг, чье происхождение остается неясным. Бушмены говорят о нем как о чем-то неосязаемом, что можно видеть в радуге; он имеет отношение к измененному состоянию сознания и может быть родственником Мантиса.

Мантис положил сандалию в пруд, где рос тростник, там она размокала в течение некоторого времени. Один или два раза Мантис возвращался и наблюдал, как она растет. Когда он обнаружил возле пруда помет антилопы, то понял, что сандалия превратилась в живое существо, в «личность». Мантис подождал, а когда увидел свое новое создание, позвал его так, как охотники приманивают добычу. Антилопа подошла к нему, а затем Мантис ушел, чтобы поискать немного меда.

Бушмены ассоциируют сильный характерно-сладкий запах антилопы-канны с медом. Когда Мантис вернулся к своей канне и натер ее шкуру медом, пока она не начала блестеть, он зарядил ее сверхъестественной силой, которую ищут шаманы в состоянии транса. Мантис наделял канну силой меда две ночи подряд, каждый раз перед восходом солнца. Мешок, в котором он носил мед, напоминает знахарский мешочек, которым пользуются шаманы, а его неустанная ночная работа сродни долгому «священному танцу», исполняемому ночью.

После трехдневного отсутствия Мантис вернулся к пруду для очередной встречи с антилопой. На следующий день он решил взять Ихневмона, одного из сыновей Квамманга, чтобы взглянуть на антилопу. Ихневмон принадлежит к семейству мангуст; он очень проворный и беспощадно истребляет ядовитых змей. Мантис решил сыграть шутку и не сказал Ихневмону, что у него на уме. Они подошли к пруду, где Мантис укрыл Ихневмона одеялом посреди дня и приказал ему спать, но хитрый Ихневмон только сделал вид, что заснул. Заметив антилопу, он приказал ей остановиться, но, поскольку он не обладал силой Творца, антилопа не обратила на него внимания и ушла. Мантис спросил Ихневмона, что он видел, и тот ответил: «Здесь кто-то был». Но Мантис принялся все отрицать; по его словам, это было не живое существо и не проявление творческой магии, а лишь старая сандалия, выброшенная Кваммангом.

Ихневмон не поверил Мантису и сообщил отцу о том, что он видел. Вместе с Кваммангом они вернулись, чтобы получше рассмотреть антилопу. Когда Квамманг увидел ее, он понял, что в мире появилась новая магия, стремясь завладеть ею, они с сыном убили канну на месте.

Они как раз начали разделывать антилопу, когда вернулся Мантис. Он был очень недоволен — не потому, что антилопа умерла, но потому, что ее убили без его участия. Смерть антилопы на самом деле не является смертью: это шаманский транс и передача магической силы, антилопа вернется. Смерть старшего поколения — естественное необходимое следствие процессов творения, но смерть не является полным уничтожением. Сила циклического обновления возрождает мир. В действительности речь идет о прерогативе Творца, о его силе и власти. Квамманг и Ихневмон завладели частью этой силы, и в этом они сродни бушменам, которые в состоянии транса ищут сверхъестественную творческую силу, исцеляющую и поддерживающую жизнь.

Это было не очень приятное известие для Мантиса. Теперь в мире существовали другие «фокусники», обладавшие знанием ритмов жизни. Ожесточенный случившимся, Мантис обнаружил желчный пузырь своей антилопы, оставленный после разделки туши. Он сделал вид, будто возвращается домой вместе с Ихневмоном, Кваммангом и мясом добычи, но потом тайком вернулся к желчному пузырю. Несмотря на предупреждение, произнесенное пузырем, Мантис разрезал его. Тот взорвался, забрызгав все вокруг темной и едкой жидкостью. Ослепленный Мантис долго бродил в кустах, но наконец нашел страусиное перо, которым смог смахнуть темную пелену со своих глаз.

Мантис пережил собственное преображение и обновление. Он подбросил в небо перо, вернувшее ему зрение, и сообщил ему о новой обязанности: