Уэйн Гретцки. Автобиография - Уэйн Гретцки Страница 23

Когда я был ребенком, для меня существовали лишь две команды: «Лифс» и «Ред Уингз». «Лифс», потому что они находились неподалеку от Брантфорда, а «Ред Уингз» из-за Горди Хоу. Выступая в Торонто, я бы мог находиться ближе к моей семье и завершить карьеру в одной из лучших команд Канады.

В начале сезона 1996/97 г. у «Лифс» был неплохой набор игроков. У них были хорошие молодые парни, такие, как Матс Сундин, Сергей Березин, Фредрик Модин, и несколько великих ветеранов, таких, как Дуг Гилмор, Уэндел Кларк и Ларри Мэрфи. В некотором смысле они напоминали «Лифс» 1967 г. Я думал, что у Торонто есть потенциал неплохо выступить в плей-офф, как это было в 1993 и 1994 гг. И если бы я в то же самое время мог помочь команде, я бы осуществил мечту своего детства.

Мой агент Майк Барнетт давно знал Клиффа Флетчера, генерального менеджера «Торонто». Клифф разговаривал с владельцем команды Стивом Ставро, который владел сетью бакалейных магазинов под названием «Ноб Хилл Фармз». Но момент был неподходящим. У Стива имелись финансовые затруднения, поэтому от варианта с «Торонто» пришлось отказаться.

Я также был бы готов поиграть за «Кэнакс», но не обращался к ним, пока не отпал вариант с «Торонто». Мы с Майком полетели в Ванкувер за свой счет, чтобы продемонстрировать нашу заинтересованность и добрые намерения. Я любил эту команду, любил ее родной город и по-настоящему уважал Пэта Куинна, который стал генеральным менеджером «Кэнакс». Команда состояла из хороших, талантливых игроков. Марти Желина выиграл Кубок в составе «Ойлерз» в 1990 г., Павел Буре в 1993/94 г. лидировал в лиге по числу заброшенных шайб, а Александр Могильный творил с шайбой чудеса. В защите играли Дэйв Бабич и Брет Хедикэн, а вратарями были Кирк Маклин и Кори Хирш. Излишне говорить, что Тревор Линден являлся уважаемым молодым капитаном, который вывел свою команду в финал в 1994 г.

Майк и вице-президент «Кэнакс» Стэн Маккаммон вели переговоры об окончательных условиях, и разговор затянулся. Я лег спать, радуясь тому, что буду в «Ванкувере». Примерно в час ночи Стэн сказал: «Вот максимум того, что мы можем предложить, это наши условия».

Майк сказал: «Ну, нас это в принципе устраивает. Мы дадим окончательный ответ утром после завтрака». Но Стэн хотел получить ответ ночью. Майк заверил Стэна, что его предложение выглядит привлекательно, но добавил, что будет неразумно будить всех – ведь Стэн может получить ответ рано утром.

Стэн сказал:

– Если вы не дадите мне ответа сейчас, предложение отменяется.

Майк пришел ко мне в номер и разбудил меня. Я сказал ему:

– Мне это нравится, но я не буду звонить Джанет посреди ночи и не приму решения, не поговорив с ней. Поэтому, если они на полном серьезе выставляют мне ультиматум после того, как мы прибыли сюда за свой счет, сказали им, что нам нравится их предложение, и дали слово, что не будем рассматривать никаких других предложений, это уже их дело, если они хотят отказаться от своего предложения. Но надеюсь, что они этого не сделают.

Майк перезвонил Стэну и сказал:

– Послушайте, мы не пытаемся выторговать более выгодные условия и не рассматриваем предложений от кого-то еще. Просто Уэйн не хочет обсуждать с женой столь важные вопросы, касающиеся переезда в другой город, выбора школы и прочего, посреди ночи. Он позвонит, как только встанет, поэтому вам не придется долго ждать. Мы дадим вам ответ с утра.

Стэн ответил:

– Что ж, мне бы хотелось услышать иной ответ.

На следующее утро они сообщили нам, что предложение отменяется. Возможно, из-за того, что они были убеждены, что мы пытаемся как-то воспользоваться их предложением, они отправили факс всем командам НХЛ, в котором заявляли, что прекратили со мной переговоры о возможном приобретении моих услуг.

Одной из команд, получивших тем утром факс от «Кэнакс», были «Нью-Йорк Рейнджерз». Мы с Майком находились в аэропорту Сиэтла (мы возвращались в Лос-Анджелес), когда Майку позвонили Дейв Чекеттс и Нил Смит и сказали:

– Мы только что получили факс от «Ванкувера». Раз они отказались, не поговорите ли вы с нами?

Мы разговаривали с ними в аэропорту Сиэтла в течение сорока пяти минут и продолжили разговор, когда вернулись в Лос-Анджелес. «Нью-Йорк», в котором играют Марк Мессье, Брайан Лич, Люк Робитайл и Адам Грейвз, был хорошим вариантом. Очень хорошим. 21 июля 1996 г. я подписал контракт с «Рейнджерз».

Было здорово вновь играть со всеми этими парнями, с которыми я играл раньше. И я чувствовал себя так, словно вернулся к исходной точке – все благодаря тому, что Кит Актон и Крейг Мактавиш были помощниками тренера. В какой-то момент у меня появилась небольшая травма, которая не позволяла мне играть дней десять, и я катался на коньках с тренерами, чтобы оставаться в форме. Раньше я играл с этими ребятами, и теперь они говорили мне, сколько кругов нужно проехать: четырнадцать в одну сторону и четырнадцать в другую. Мне было весело. Не думаю, что я когда-либо делал двадцать восемь кругов в «Эдмонтоне».

Джон Маклер тоже был там и заставлял меня делать спринтерские забеги на катке. Игроки становились больше, сильнее и быстрее, а я на протяжении всей моей карьеры всегда был одним из самых маленьких. Теперь я также стал одним из тех, кто постарше. Но я по-прежнему упорно тренировался. Я всегда испытывал огромное уважение ко всем тренерам, которые у меня были.

Хоккеисты очень уважают друг друга, и хоккей – весьма силовая игра. Мой последний год оказался забавным. Когда игроки команд соперников ехали вдоль борта мне навстречу, они кричали «Осторожнее!» или «Уэйн, посторонись!». Они предупреждали меня. Помню, я думал: «Это нехорошо».

В марте 1999 г. я решил, что пришло время заканчивать карьеру игрока. Об этом знала лишь Джанет. Я не собирался совершать турне по городам и отвечать на тысячу вопросов. Я просто хотел спокойно уйти.

В воскресенье, 18 апреля, в Нью-Йорке мы должны были играть домашний матч. Я решил объявить о своем уходе накануне. В «Нью-Йорке» меня приняли очень хорошо, и я не хотел, чтобы новость о моем уходе распространилась раньше времени (в некотором смысле это все равно произошло). В четверг, 15 апреля 1999 г., я последний раз играл в Канаде (в Оттаве). Нашим соперником были «Сенаторз», матч проходил на арене «Корел Центр». На игре присутствовали мой отец, жена и остальные члены семьи. Думаю, многие тогда поняли, что это означает.

Джим Долан, владелец «Рейнджерз», был отличным парнем, очень милым. В субботу утром, за день до моей последней игры, он сказал: «Встретишься со мной за чашечкой кофе?»

Рядом с моим домом в Манхэттене была небольшая закусочная под названием «Гардения’с». Мы встретились там в девять утра. В те дни (до введения лимита на зарплату игрокам) «Рейнджерз» могли получить любого, кого хотели. Джим сказал:

– Уэйн, ты все еще лучший бомбардир команды. Мы собираемся создать еще более сильную команду, и я хочу, чтобы ты еще несколько лет играл и боролся за Кубок. – Он вручил мне чек на миллион долларов и произнес: – Я даю тебе миллион долларов, и ты можешь оставить его себе в любом случае. Подумай об этом недельку. И если через неделю ты все равно решишь уйти, этот миллион по-прежнему будет твоим.