Русские на чужбине. Неизвестные страницы истории жизни русских людей за пределами Отечества X–XX вв. - Владимир Михайлович Соловьев Страница 23

Не совсем понятно, как он беспрепятственно покинул пределы Российской империи и, минуя государственные границы, добрался до Голландии. О том, что этот бедный и беглый молодой человек был очень целеустремленным и настойчивым, свидетельствует его путешествие от Гааги до Парижа. Весь путь занял у него около месяца, потому что за отсутствием средств он шел пешком, а дорогу, верный мудрой русской народной присказке: «Язык до Киева доведет», спрашивал у встречных прохожих. И вот наконец Василий у цели – перед ним лежит столица Франции.

Как он покорил Париж и стал в 1727 году студентом Сорбонны и секретарем посла России князя Бориса Куракина – загадка. По-видимому, в первую очередь ему помогли находчивость, упорство и незаурядные способности. Вероятно, французский давался Тредиаковскому легко. Иначе другой русский студент – Василий Ададуров, который уже несколько месяцев прожил в Париже, не предложил бы ему разделить с ним комнату в обмен на обязательство практиковаться в языке.

Эти двое – не единственные в ту пору студенты из России. В записках Тредиаковского бегло упоминается, что на Новом мосту было постоянное место встреч соотечественников, но как много их было и сколько именно, он не сообщает.

В университете В.К. Тредиаковский прослушал в 1727–1730 годах курсы лекций по математике, философии, богословию, совмещая свои занятия с работой у Куракина. Однако при этом он много гулял по Парижу, развлекался, посещал злачные места и, как и положено русскому человеку, отчаянно скучал по родному отечеству, а чтобы унять тоску, слагал «Стихи похвальные России».

Оказавший гостеприимство Тредиаковскому В.Е. Ададуров – тоже вполне состоявшаяся личность. Он – видный филолог, математик, писатель и переводчик, автор первой русской грамматики.

В Сорбонне учился известный философ, филолог, теоретик архитектуры, путешественник, участник Войны за независимость США Федор Каржавин. В Петербург он возвращался вместе с начинающим зодчим Василием Баженовым. Тот прошел длительную стажировку (включавшую пребывание в Италии) в Парижской академии художеств.

Куратором и покровителем русских студентов во Франции был посланник Петербурга «со степенью полномочного министра» Антиох Кантемир – блистательный поэт и искусный дипломат. Он занимал пост русского резидента в Париже с 1738 по 1744 год – до самой своей смерти, причиной которой, возможно, был яд.

Вне конкуренции

(Уже в XIX веке первое место в тогдашнем русском зарубежье устойчиво занимает Франция. Эта страна долгое время остается вне конкуренции как прибежище эмигрантов из России всех мастей и играет особую роль в судьбах миллионов русских людей.

Как ни странно, притягательность для россиян Франции после Отечественной войны 1812 года не уменьшилась, а даже увеличилась.

Однако к фактам. За бесславным отступлением войск Наполеона из Москвы последовал заграничный поход русской армии, и император Александр I верхом на белом коне лично возглавил триумфальное вступление русских в Париж. Интересно, что между победителями и побежденными изначально установились не враждебные, а приязненные отношения. Как тогда говорили, русские покорили Париж, а Париж покорил русских. Офицерам и солдатам открылись многие привлекательные стороны французской жизни, тем более что обоюдная симпатия значительно облегчила и упростила сближение и взаимопонимание.

В памяти участников заграничного похода навсегда отложились яркие картины увиденного ими за рубежом. И наибольшее впечатление своим политическим и социальным устройством, общими порядками и установлениями и, конечно, обилием всевозможных развлечений, увеселений, доступных любому человеку, произвела Франция.

На французской реке. Фриц Таулов. 1893 г.

Впоследствии, уже спустя много лет после возвращения на родину, многих русских тянуло вновь окунуться в парижскую жизнь, побывать в опере или драматическом театре, посидеть в уютном ресторанчике за бокалом хорошего вина, посетить музеи и художественные галереи, побродить по знакомым улицам, порыться в знаменитых книжных развалах на набережной Сены…

Для дворянства и образованной публики, которую в России было принято именовать интеллигенцией, время от времени выезжать во Францию и приобщаться к сокровищам мировой культуры, практиковаться в языке со второй половины XI века стало не только модой, делом престижа, но и настоятельной потребностью.

Заманчивый образ

Именно Франция принимает в XIX столетии наиболее заманчивый собирательный образ зарубежья, где найдется место всякому русскому человеку.

Разные жизненные обстоятельства заставляли русских людей навсегда или подолгу находиться вне родины. Например, революционеры Александр Герцен и Михаил Бакунин живут во Франции как политические эмигранты. Возвращение в Россию равносильно для них добровольному согласию на тюремное заключение.

А вот всемирно известный писатель Иван Тургенев годами и десятилетиями делит жизнь между Россией и Францией по причине личного характера. Однажды и на всю жизнь он страстно влюбился во французскую оперную певицу, испанку по национальности, Полину Виардо, и с тех пор его судьба тесно связана с этой женщиной. Она была замужем, отказывалась оставлять семью, но не порывала и с Тургеневым, относясь к нему неизменно тепло, участливо и не просто по-дружески, а более чем благосклонно, постоянно давая надежды на совместное будущее и не желая с ним расставаться, как бы держа про запас. Вряд ли придет в голову, что знаменитые «Записки охотника» написаны не в России, а во Франции, но это так.

Порой, знакомясь с биографиями конкретных людей, трудно провести черту между эмигрантами и неэмигрантами, потому что сама эта граница, как уже отмечалось выше, довольно условна. Ведь многие россияне, подолгу живя в той же Франции, но имея возможность в любой момент вернуться при желании на родину, строго говоря, отличались друг от друга только наличием или отсутствием российского подданства. Но русскими и гражданами России осознавали себя и те и другие.

Пары, катающиеся на коньках. Гравюра. XIX в. Франция

Русская Франция неоднородна по человеческому составу, и было бы неверно представлять ее сплошь из оппозиционеров и вольнодумцев, которым, подобно Герцену, путь на родину был закрыт.

Среди эмигрантов были настоящие аристократы по происхождению и бунтари по духу, по убеждениям, например, один из идеологов анархизма князь Петр Кропоткин, известный также как видный географ, ученый-естествоиспытатель и путешественник.