Сумерки Российской империи - Дмитрий Лысков Страница 23

Осознавала ли царская власть нарастающую угрозу революции? Документы и многочисленные воспоминания современников свидетельствуют: да, осознавала. Это осознание, однако, соседствовало с полным непониманием общественных устремлений, неверной оценкой происходящих явлений, более того – весьма слабым представлением о собственных возможностях, причем не только во внутренней, но и во внешней политике.

Вместо решения насущных проблем, взгляды Николая II и министров были направлены на внешнюю экспансию. Вторгаясь в сферу интересов Японии, Россия явно шла к военной конфронтации, но полагала ее, как ни странно, удачным разрешением всех проблем разом.

В январе 1904 года генерал Куропаткин, обоснованно полагающий войну страшной авантюрой, высказывал министру внутренних дел В.К.Плеве, что он, Плеве, был среди министров, которые эту войну желали, что он примкнул к банде политических аферистов. На что Плеве с иронией отвечал: «Алексей Николаевич, вы внутреннего положения России не знаете. Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война» [90].

Впоследствии инициатор экономической экспансии России на Восток С.Ю.Витте открещивался от царской авантюры. Он говорил, что планировал лишь обеспечение экономических интересов России в Северном Китае – не более. «Представьте себе, - писал он, - что я позвал своих гостей в Аквариум, а они, напившись пьяны, попали в публичный дом и наделали там скандалы. Неужели я виноват в этом? Я хотел ограничиться Аквариумом» [91].

Таковы были настроения министров, что же говорить об общественном мнении. Действительно, «скандалы» были наделаны изрядные. Вместо «удержания революции» Россия получила позорное поражение, затратив на войну 2 347 млн. рублей и около 500 млн. рублей потеряв в виде отошедшего к Японии имущества и потопленных кораблей. Война привела к росту налогов и цен, что лишь обострило внутренние противоречия.

В этой ситуации наименее оппозиционной силой по-прежнему оставались либералы, объединенные в «Союз освобождения» (будущие «кадеты», конституционные демократы). Они протестовали, и даже организовали «банкетную кампанию» 1904-1905 годов. В крупных городах империи устраивалась банкеты, на которых представители либеральной оппозиции произносили пышные речи о необходимости введения свобод, конституции, принимали резолюции. Предотвращение революции было их целью, а вот в средствах они расходились. Так, из 47 банкетов 36 поддержали законосовещательный парламент, а 11 банкетов – идею созыва Учредительного собрания. Естественно, такой протест не представлял для царских властей существенной угрозы. Недаром впоследствии, испробовав разные варианты работы Думы, власти остановились на варианте кадетского и консервативного большинства.

Революционный взрыв грянул 9 (22) января 1905 года. Тысячи рабочих с женами, детьми, стариками, в нарядных одеждах, с иконами и портретами Николая II в руках отправились к Зимнему дворцу передать царю петицию о своих нуждах. Демонстрация все разрасталась, по некоторым данным, в ней участвовало до 200 тысяч человек. Организатором шествия выступило «Собрание русских фабричных и заводских рабочих Санкт-Петербурга», возглавляемое священником Георгием Гапоном. Весьма неординарная личность, он, по-видимому, искренне радея о судьбе рабочих, сотрудничал, одновременно, и с революционными организациями, и с царской охранкой. И пока охранка использовала его, он пытался использовать охранку.

Впоследствии Гапон объяснял свое участие в создании рабочей организации: «Мне было ясно, что лучшие условия жизни наступят для рабочего класса только тогда, когда он организуется. Мне казалось, и мое предположение впоследствии подтвердилось, что, кто бы ни начал эту организацию, в конце концов она станет самостоятельной, потому что наиболее передовые члены рабочего класса, несомненно, возьмут верх» [92].