Россия против Наполеона. Борьба за Европу. 1807-1814 - Доминик Ливен Страница 23

Каменский вскоре покинул армию и удалился в тыл. Он получил от Александра I приказ выйти в отставку и отправиться в свое поместье, где некоторое время спустя был убит собственными крестьянами. В отсутствие Каменского Л.Л. Беннигсен, более молодой из двух командиров корпуса, в большей или меньшей степени добился контроля над армией, укрепив свои позиции тем, что в донесениях императору преувеличил успехи российских войск в арьергардных боях при Голымине и Пултуске. Друзья Беннигсена в Петербурге нашептывали Александру о его способностях и достижениях. В ответ Александр, невзирая на участие Беннигсена в убийстве его венценосного отца, назначил его на пост главнокомандующего, наградил орденами и пожаловал некоторую сумму денег. В оправдание Беннигсена следует сказать, что он, несомненно, являлся лучшей заменой Каменскому, к тому же кто-то должен был быстро взять ситуацию под контроль. Доверие также вызывали его действия, направленные на вывод армии из затруднительного положения, в котором она оказалась в начале кампании. Но и это не привело к прекращению интриг в среде высшего генералитета. Другой командир корпуса, И.Ф. Буксгевден, ненавидел Беннигсена, отказывался сотрудничать с ним и вызывал его на дуэль. Сам Александр послал генерала Б.Ф. Кнорринга присматривать за своим главнокомандующим.

Особенно острые противоречия возникли в начале весенней кампании 1807 г. между Беннигсеном и его старшим командиром дивизии, генерал-лейтенантом бароном Ф.В. Остен-Сакеном — еще одним прибалтийским немцем. Борьба, развернувшаяся между этими двумя людьми, достойна внимания не только потому, что являлась симптомом серьезной и имевшей давнюю историю болезни высшего армейского командования, но и потому, что упомянутым лицам суждено было сыграть ключевую роль в событиях 1812–1814 гг.

Подобно многим высокопоставленным военачальникам российской армии, Остен-Сакен был жестким, завистливым, упрямым, честолюбивым и гордым человеком. Обаятельный и остроумный в обществе, он мог быть совсем иным в обращении с офицерами и солдатами, находившимися под его командованием. Возможно, на его личность повлияли чувства несправедливости и горечи, окончательно покинувшие его только тогда, когда он стяжал славу и всеобщее признание в 1813–1814 гг. В 1740 г. его отец Вильгельм был адъютантом генерал-фельдмаршала Б. X. Миниха — ключевой фигуры в правящих кругах и армии России во времена царствования императрицы Анны Иоанновны. Если бы императрице и ее племяннику Иоанну VI удалось удержаться у власти, Вильгельм мог бы рассчитывать на блестящую карьеру. Его сын Фабиан был бы с рождения записан в полк лейб-гвардии и к моменту своего двадцатипятилетия получил бы чин полковника и стал адъютантом императора. Однако Иоанн VI был свергнут, Миних отправлен в ссылку, а Вильгельм Остен-Сакен выслан в один из гарнизонных полков, где прослужил последние годы своей долгой карьеры, так и не получив повышения. Его сын Фабиан провел детство в бедности и продвигался по военной службе с большим трудом, начав карьеру в рядах линейной пехоты и добиваясь каждого нового повышения собственным мужеством и трудолюбием. Его карьера пошла в гору, когда он был произведен в чин прапорщика (первый обер-офицерский чин) за храбрость, проявленную в военных действиях против турок в 1769 г. ^[70]

Остен-Сакен питал отвращение к Беннигсену. Его дневники за 1806–1807 гг. представляют собой список жалоб на своего командира, которого он обвинял в неправильном управлении медицинской и интендантской частями армии, в том, что тот упустил шансы на победу в сражении при Прёйсиш-Эйлау, а также в том (вероятно, это обвинение было самым серьезным), что Беннигсен всякий раз пренебрегал возможностью консультаций со своим заместителем, т. е. с Остен-Сакеном, на предмет того, как следовало вести кампанию. В начале кампании 1807 г. Беннигсен планировал провести неожиданный маневр и посредством согласованных ударов российских дивизий, шедших с разных направлений, загнать в ловушку отдельный корпус маршал Нея. Остен-Сакен продвигался медленно, и Нею удалось вырваться из западни. Беннигсен обвинил Остен-Сакена в намеренном саботировании своих планов с целью его дискредитации и получения контроля над армией. Остен-Сакен заявил, что приказы имели противоречивый характер. Первоначальное расследование не дало результатов: как и следовало ожидать, Беннигсена и Остен-Сакена поддерживали группировки их «друзей». Затем процесс растянулся на месяцы, и только в 1808 г. трибунал вынес решение не в пользу Остен-Сакена ^[71].

К тому моменту война давно закончилась. 14 июня 1807 г. Наполеон нанес русским поражение в сражении под Фридландом и отбросил их обратно к границам Российской империи. Поражение было тяжелым: первоначальные подсчеты, выполненные российской стороной, дали цифру в 20 тыс. убитых и раненых. Тем не менее это не было разгромом, подобным Аустерлицу, не говоря уже о катастрофе при Йене — Ауэрштедте. Большая часть российской армии благополучно и в относительно стройном порядке переправилась обратно через р. Неман. Отделенные от Наполеона рекой, российские полки быстро восстановили традиционные дисциплину и присутствие духа. На помощь им вскоре прибыли две новые дивизии из России под командованием Д.И. Лобанова-Ростовского и А.И. Горчакова. В России на тот момент прошли подготовку двести тысяч ополченцев, которые в любое время могли пополнить ряды действующей армии. Происходило формирование новых регулярных полков, а новые наборы рекрутов свидетельствовали о том, что людские ресурсы России далеки от истощения. До того момента Наполеон даже ни разу не пересекал границу Российской империи. Ему все еще оставалось проделать очень долгий путь, чтобы стать угрозой для центров военной, политической и экономической мощи России, расположенных в районе Москвы и Санкт-Петербурга. Если бы у России была необходимость продолжать войну после Фридланда, нет никаких сомнений в том, что она была на это способна.

Тем не менее у России имелись веские причины искать мира. Государственная казна, арсеналы и склады армии были пусты, а обучение, вооружение и обмундирование новых рекрутов, равно как и подготовка офицерских кадров, требовали много времени. За истекшие шесть месяцев десятки тысяч солдат и многие генералы выбыли из строя вследствие ранений и по болезни. Александр более не возлагал надежд на Беннигсена, но не находил подходящей для него замены в лице других генералов. Если бы война тогда на самом деле продолжилась, России пришлось бы биться в одиночку. Вооруженные силы Пруссии были уничтожены, а Великобритания не только не имела воинских формирований на континенте, но не желала предоставить России ни субсидий, ни даже займов. Тем временем Лондон по-прежнему был в состоянии направить военные экспедиции для покорения мыса Кейп-Код и частей Испанской Америки. К тому моменту Наполеон контролировал большую часть Западной и Центральной Европы и мог мобилизовать огромные ресурсы для войны против России. Несомненно, вторжение в центральные районы России заняло бы у него несколько месяцев, но советники Александра I не слишком об этом беспокоились. Что действительно вызывало их сильное беспокойство, так это то, что Наполеон оказался у границ губерний — их большая часть находилась на территории нынешних Украины и Белоруссии, — доставшихся России в результате раздела Польши несколькими десятилетиями ранее. В этих землях по-прежнему господствовали польские землевладельцы и чиновники. У России были все основания опасаться, что в случае вторжения Наполеона в западные пределы империи поляки встанут на его сторону ^[72]. Получив донесения из Фридланда, Александр откликнулся на призыв Беннигсена относительно перемирия и направил генерал-лейтенанта князя Д.И. Лобанова-Ростовского для ведения мирных переговоров с французами. В инструкциях, данных Лобанову императором, содержалась рекомендация, согласно которой «сам он не должен был вносить предложение о начале мирных переговоров, но если французы первыми выразят желание положить конец войне, тогда и он должен был ответить, что император Александр также желает мира» ^[73].