Битва при Азенкуре. История Столетней войны c 1369 по 1453 год - Альфред Берн Страница 23

Таким образом, весной 1416 года, пока Генриха V занимал главным образом визит императора Сигизмунда, Франция мобилизовала мощный флот и сосредоточила его близ устья Сены. Блокада Арфлера с моря и суши была теперь обеспечена.

После рейда на Вальмон сквозь блокаду удавалось прорваться лишь немногим кораблям снабжения, и вскоре город стал ощущать нехватку ресурсов. Ликование в Англии по поводу победы при Вальмоне бесцеремонно прервало письмо от Дорсета, проинформировавшее о создавшемся опасном положении и крайней нужде в поставках, особенно лошадей и пушек. У Саутгемптона был собран караван судов снабжения под командованием графа Хангерфорда, но было мало надежды, что он доставит грузы по назначению. Словом, Арфлер оставался в стесненном положении, а призывы Дорсета о помощи становились все настойчивее.

Однако трудности в связи с блокадой резко возросли, когда французы стали контролировать морское пространство в центральной части Ла-Манша.

Королю, таким образом, стало ясно, что для спасения Арфлера потребуются энергичные усилия. Поэтому он дал указание собрать у южного побережья большой флот, который лично намеревался повести на спасение своих норманнских владений. С этой целью король даже добрался до Саутгемптона. Но мирные переговоры стали настолько неотложными, что вынудили его передать командование флотом одному из своих братьев. Он поручил эту миссию Джону, герцогу Бедфорду, своему второму брату, без сомнения в качестве «приза» за то, что тот в силу своего отсутствия не разделил славу победы при Азенкуре.

Бедфорд собрал одну часть флота в Саутгемптоне, другую – в Уинчелси. Местом встречи обоих флотов назначили акваторию близ Галечного мыса.

Обе эскадры приготовились к бою не раньше конца июля, и Бедфорд отправился в Саутгемптон принять командование. Между тем в Англии нарастали возбуждение и беспокойство по мере поступления из блокированного города новых тревожных, возможно не без преувеличений, посланий. Операция по снятию блокады города осложнялась тем фактом, что часть французского флота совершала рейд близ юго-западного побережья Англии между Портлендом и Портсмутом, а когда Бедфорд приготовился к выходу в море к месту встречи эскадр, то обнаружил, что путь английскому флоту преграждают корабли противника у Спитхеда.

В начале августа, однако, обстановка у побережья нормализовалась, и корабли Бедфорда после перехода в штормовом море объединились у Галечного мыса. Эскадрой, вышедшей из Уинчелси, командовал адмирал граф Хангерфорд, а общая численность флота, видимо, превышала 100 кораблей, хотя германский консул в Англии приводит цифру в 70 кораблей.

Французский флот, возможно, насчитывал, по всем расчетам, до 150 кораблей, но, помимо количественного, у него было превосходство, как мы знаем, в больших кораблях. Адмирала флота звали Гийом де Монтена.

К 14 августа флот в полном сборе стоял на якоре у Галечного мыса. Рано утром того же дня он снялся с якоря и направился при благоприятном ветре к берегам Франции. Сообщивший об этом маяк зажегся на Галечном мысе, и по цепи маяков весть дошла до короля Англии, который ожидал ее в Вестминстере. Он поспешил к исповеднику и попросил того молиться за ниспослание Божьей помощи экспедиции.

При попутном ветре флот замечательно быстро пересек пролив и вечером того же дня бросил якорь у устья Сены. Поодаль в устье реки располагался французский флот.

Ночью, когда разыгрался шторм, Бедфорд послал на разведку диспозиции французских кораблей весельную шлюпку. Разведчики вернулись с сообщением о том, что флот противника стоит на якоре в фарватере реки. Когда занялось утро – при утихшем ветре, – французские корабли можно было увидеть идущими в тесном строю в центре устья, между Онфлером и Арфлером.

Тогда Бедфорд собрал на флагманском корабле военный совет. Он выработал простой план, какими и должны быть все подобные планы. Решили идти на всех парусах, навязав противнику ближний бой.

Метод морского боя, принятый в то время, заключался в том, чтобы идти на таран с противником, корабль в корабль, если этого не получилось, то брать его на абордаж. С вант и фальшборта на противника обрушивали метательные снаряды, затем переходили на борт вражеского корабля и вели там рукопашную схватку. Так вели бой 65 лет назад во время сражения у Слейса, так его вели и теперь.

Относительно диспозиции французского флота конкретной информации не имеется: вероятно, он двигался крайне скученно, без определенного строя, как в случае сражения при Слейсе. Потому что, хотя сражение предвиделось за несколько недель, появление английского флота предыдущим вечером застало французов врасплох. Многие французские экипажи находились на берегу и срочно вернулись на свои корабли, чтобы выйти в пролив. Для этого оставалось мало времени, поскольку маневрирование на ограниченном речном пространстве в темноте представлялось опасным, а в этот вечер был сильный прилив. Таким образом, французский флот, по всей вероятности, двигался беспорядочной массой, почти вплотную борт к борту.

Когда английский флот, которому, очевидно, благоприятствовал ветер, устремился на французов, в его рядах, видимо, было больше порядка. Потому что сигнал Бедфорда к атаке – призывный глас трубы – был воспринят на всех кораблях и самые быстрые из них – по приказу или без него – вскоре возглавили боевой строй.

Следовательно, когда лидирующая группа кораблей приблизилась к флоту противника, она навлекла на себя его концентрированный огонь – луков и арбалетов с ближайших кораблей, артиллерийских ядер и ядер катапульт – с тех, что подальше. Таким образом, до тех пор, пока англичане не смогли пойти на таран с французскими кораблями или взять их на абордаж, экипажи англичан несли тяжелые потери. Это особенно касается тех английских кораблей, которые противостояли могучим генуэзским карракам (вероятно, их было восемь единиц) с возвышающимися, подобно башням замков, носовой и кормовой частями, откуда на незащищенные палубы атакующих английских кораблей обрушивались дротики, камни, железные стрелы арбалетов и стрелы луков.

Несмотря на потери, англичане упорно стремились взять на абордаж корабли противника и в конце концов брали их на абордаж, с мрачной решимостью удерживались на них, пока английские лучники не смогли одолеть стрелков с палуб, с вант и даже с высоких надстроек французских, испанских и генуэзских кораблей.

В сражении подобного рода по необходимости подробности уходят на задний план, и бесполезно в них копаться. Имеется свидетельство, будто несколько английских кораблей совершили обходной маневр и атаковали противника с фланга. Но в это трудно поверить, поскольку сомнительно, чтобы в то время эскадра, не обученная маневрировать и взаимодействовать, – даже при благоприятном ветре – могла действовать на ограниченном водном пространстве с должным эффектом.

Несомненно то, что сражение продолжалось около семи часов – поразительно долгий промежуток времени при тех обстоятельствах. Представляется, что экипажи одного за другим английских кораблей после взятия на абордаж кораблей противника, просто полагаясь на грубую физическую силу – а англичане в то время явно превосходили французов в этом отношении, – истребляли своих противников или бросали их за борт. Англичанам даже удалось каким-то образом взять на абордаж несколько высоченных каррак. Не менее четырех из них постигла эта участь. Со своей стороны, англичане понесли тяжелые потери. Французы потопили 20 их кораблей малого водоизмещения вместе с экипажами.