Чао, Вьетнам - Эльдар Саттаров Страница 23

– Так пусть удерживают его столько, сколько смогут, мы же призовем наших сторонников к всенародной войне.

– Есть, дядя Хо! – радостно ответил Зиап, мысленно потирая руки. Он уже давно соскучился по реальному делу. Долгие часы размышлений о военной стратегии и доскональное изучение кампаний Наполеона должны были, как усвоенные уроки, материализоваться в реальности. Зиап считал, что для вхождения в пантеон величайших полководцев истории ему теперь недоставало всего лишь нескольких легендарных битв, и он был, по сути, прав.

В считаные дни он сформировал из отрядов самообороны рабочих, рикш, окрестных крестьян «столичный полк», который дал французам яростный бой, не успели те вступить в Ханой. С безопасного расстояния из глухих массивов Вьетбака Хошимин по радио призвал народ к повсеместной, бескомпромиссной войне против французского империализма. Он обрисовал свое видение будущего Сопротивления, уподобив его тигру. «Тигр, затаившийся в джунглях, будет терзать неповоротливого слона, – вещал по рации Хошимин из своей пещеры, в свете керосиновой лампы. – У кого есть винтовка, тот пусть возьмется за винтовку, у кого есть тесак, пусть воспользуется тесаком, у кого нет ничего, кроме садовых инструментов, тот пусть берет в руки лопаты, грабли, рукоятки от жерновов и ими бьет и гонит врага. Вместе мы одолеем слона, вместе мы непобедимы!»

Когда радист отключил связь, вождь коммунистов привычным жестом вытер пот со лба. Он был доволен собой, чувствуя, что нашел верные слова, способные побороть инерцию масс. Все, что нужно, чтобы привести массы в движение, – это задать им верное направление, подтолкнуть их, с тем чтобы их лавинообразный ход смял твоего противника и не затронул тебя самого.

4

Стриж ждал Кузнеца в одном из темных переулков на окраине Ханоя, сидя на корточках напротив тускло освещенного товарного магазина. Сердце часто стучало и сжималось от дурных предчувствий. Лишь когда запряженная волами тяжелая повозка показалась из-за поворота, он выдохнул с облегчением. В сумерках отчетливо вырисовывалась знакомая могучая фигура Кузнеца, правившего волами. Стриж начал жестами командовать, указывая тому дорожку в служебный двор магазина, и Кузнец, соскочив с повозки и схватив обоих волов за кольца, продетые в их носы, потащил повозку во двор. После того как повозка окончательно встала, из-под мешков выбрался вооруженный наганом Шланг, и друзья начали разгружать телегу. Когда мешки уже стояли в рядок на земле, Стриж аккуратно потянул за тесьму, которой был обвязан один из мешков. Как он и ожидал, вместо риса мешок был забит мельчайшей белой мукой.

– Первоклассный диолактон, – шепотом выдохнул он. Кузнец и Шланг довольно кивнули.

Стриж дважды ухнул совой, и из соседнего двора за стеной тотчас же послышался рокот заведенного мотора. Спустя пару минут Хайфонец уже задним ходом въезжал во двор на грузовике с номерами французского госучреждения, угнанном этим утром. Погрузка заняла не более десяти минут. Друзья пожали Хайфонцу руку и пожелали удачи, и он снова полез в кабину. Заведя мотор, он выехал из переулка на рю де л'Эглиз Руж и спокойно покатил в сторону Центральной электростанции. Следом за ним по той же улице, подняв воротники своих тужурок и надвинув козырьки своих картузов на глаза, заспешили три товарища. Они прошли пешком уже пару периферийных районов города, когда на Центральной электростанции прогремел мощный взрыв и весь город немедленно погрузился в темноту, постепенно заполнившуюся тревожным шушуканьем и топотом босых ног по мостовой.

Они уже почти вышли к побережью Красной реки, когда услышали за своей спиной резкий свисток квартального и грубый окрик: «Эй вы, кто такие, куда следуем?» Шланг выпалил: «Бегите, я задержу их», и Кузнец со Стрижом мгновенно нырнули в ближайшую подворотню. Шланг тем временем развернулся, выстрелил в сторону патруля и пустился наутек в другую сторону. Ему вслед тоже пальнули из карабина, а потом за ним в погоню сорвались трое солдат. Пробежав полтора квартала, Шланг снова развернулся, произвел несколько выстрелов вслепую и попытался скрыться в ближайшем подъезде, но его заметили. Миновав пару этажей, он замер в пролете. Когда солдатня ворвалась в подъезд, он сразу выстрелил в просвет между перил и побежал выше по ступеням. Взобравшись еще на этаж, он трясущимися пальцами вставил еще три патрона в барабан, рывком вставил его на место, крутанул и прислушался. Темноту прорезал хриплый крик:

– Стойте, олухи. Сукин сын убил меня! Я умираю.

– Мой капрал, что с вами? Вы ранены? – отозвались солдаты.

– Говорю вам, я убит, кретины.

– Не двигайтесь, надо сделать перевязку, – залопотали солдаты.

– Воды, найдите мне воды, – хрипел капрал. – Я пить хочу.

Шланг начал на цыпочках спускаться вниз. Дойдя до первого этажа, он различил маячивших над умирающим капралом во тьме двух солдат. Молодые парни… Он выстрелил два раза и расчистил себе путь.

– Пристрели меня, сукин сын, – взмолился капрал, зажимая руками пулевую рану в животе, из-под которой сквозь пальцы обильно струилась кровь.

Но Шланг лишь покачал головой, отобрал его карабин, козырнул капралу и был таков. Выбравшись из подъезда, он рысцой побежал сквозь тьму в сторону центральных озер, где они с товарищами условились о встрече, угадывая направление по смутным очертаниям домов в тусклом свете новолуния. Когда он достиг улицы Ожерелий, его там встретили радостные возгласы и даже аплодисменты. Его друзья вместе с ханойскими повстанцами уже соорудили поперек проезжей части баррикаду от здания к зданию, в центре которой красовался угнанный Хайфонцем грузовик с установленным в кузове на мешках станковым пулеметом. В эту минуту Стриж, взобравшись по водосточной трубе, закрепил на карнизе древко с красным стягом. Толпа снова взорвалась буйными, возбужденно-радостными криками и аплодисментами. Все они готовы были стоять здесь до конца, сражаясь за победу коммунизма. А неприятель тем временем уже рассредотачивался по центру города.

В течение часа вдоль всей улицы Ожерелий, на подходах к озеру Возвращенного меча и особенно у дворца Бакбофу завязались ожесточенные перестрелки, которые не смогли погасить даже танки и тяжелая бронетехника, брошенные французами в атаку. Блицкриг д'Аржанлье и Леклерка захлебнулся в потоках крови.

5

Очень важно знать свои собственные ресурсы и использовать их правильно. После двух месяцев городской герильи товарищ Зиап дал приказание закаленному в боях столичному полку отступать в горы. За повстанцами постоянно следовали отряды Французского Союза, но каждый раз они находили только следы стоянок, опаздывая то на сутки, то лишь на пару часов. Ханой, Лангшон, Каобанг – город за городом Франция занимала жизненное пространство вдоль китайской границы, оттесняя воинов Сопротивления в сторону неприступных скал и непроходимых чащ Танчао посреди массивов Вьетбака. Постоянно ведя учет своих сил и войск соперника, доступности провианта, изучая местность возможных сражений, Зиап полностью осознавал свою текущую задачу: ускользать, подобно змее, исчезать, подобно призраку, уклоняться от лобового столкновения всеми способами, беречь свои малые силы перед лицом абсолютного численного и технического превосходства. И постепенно, по кусочкам, собирать свою Армию, истово обращая народ в свою жаркую веру.