Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик Страница 23
Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик читать онлайн бесплатно
Волошин и Маргарита встретились в Париже, и там «по галереям Лувра, в садах Версаля медленно зрел их роман – не столько роман, сколько рука об руку вживание в тайну искусства». Волошин щедро делится с ней своими восторгами и знаниями. «Изумление, шок…» – записывает она, впрочем, без особой уверенности, а в следующий приезд даже воображает «страшный, замкнутый в себе самом, ослепленный мир, безудержно несущийся к пропасти…»
Герцык верно поняла, что и на вершине их общего «вживания в тайну искусства» девушке бывало скучновато:
Он жадно глотает все самое несовместимое, насыщая свою эстетическую прожорливость, не ища синтеза и смысла. Пышноволосый, задыхающийся в речи от спешки все рассказать, все показать, все воспринять. А рядом с ним тоненькая девушка с древним лицом брезгливо отмечает и одно и другое, все ищет единого пути и ожидающим и требующим взглядом смотрит на него. Он уставал от нее, уходил.
И все же они везде вместе – в Лувре, в парижских парках, в музее Трокадеро, в старинных католических храмах. Вот запись Волошина за 7 июня 1904 года:
Мы утром поехали в музей Гимэ. Я сказал на конке: «Мне кажется, что эти три стиха, которые я написал на книге, очень определяют ее содержание. «О, если б нам пройти через жизнь одной дорогой»…
Мне показалось, что она сделала радостное движение.
В музее…
– Королева Таиах. Она похожа на Вас.
Я подходил близко. И когда лицо мое приблизилось, мне показалось, что губы ее шевелились. Я ощутил губами холодный мрамор и глубокое потрясение. Сходство громадно.
Через год Волошин остановился у царевны Таиах с Анной Рудольфовной Минцловой, и великая теософка изрекла: «У нее серые близорукие глаза, которые видели видения… и губы чувственные и жестокие».
Египетская царица Таиах (Тайа) была женой Аменхотепа III и матерью Эхнатона. В музее Гимэ выставлена была копия скульптуры, а оригинал хранился в Каире. Волошин заказал копию для своей мастерской и написал стихи о царице, которые подарил Маргарите:
Стихи рассердили Маргариту. Она пока не была влюблена в Волошина, но ждала развития событий. Однако ничего не случалось. Волошин, не оправдав лучших ожиданий Маргариты, не придумал ничего лучшего, как жениться на ней. А она, хоть и далеко не была уверена в том, что его любит, согласилась: брак всегда интересен, разве не этого ждут девушки? Нет, конечно, не только этого… Но с тем, другим, чего ждут, были трудности. Сестре Евгении Герцык, поэтессе Аделаиде, Волошин признавался:
…женщины? У них опускаются руки со мной, самая моя сущность надоедает очень скоро, и остается одно только раздражение. У меня же трагическое раздвоение: когда меня влечет женщина, когда духом близок ей – я не могу ее коснуться, это кажется мне кощунством…
Эта странность мучила Волошина в Париже. Он рассказывает в дневнике о том, как мирно бодрствует в постели рядом с влюбленной в него прелестной нагой ирландкой Вайолет. «Этого» не произошло и тогда…
Максимилиан Александрович Волошин и Маргарита Васильевна Сабашникова. Париж. 1906 г.
По дороге от деревни до Парижа я делюсь в машине этой столетней давности тайной Волошина с моим соседом психоаналитиком Пьером, чья доброта позволяет мне удобнее добраться до города. Пьер усмехается с торжеством.
– Классический случай, – говорит он, – банальный случай. Какие у него были отношения с матерью, у этого твоего друга-поэта?
– Сложные. Он рос без отца. Мать была странная женщина. Носила мужской костюм. Обожала сына. Была с ним жестокой…
– Так вот, его любимая женщина…
– Близкая по духу женщина…
– Так вот, она как бы приходит на место матери. Но спать с матерью – это не просто…
– Все не просто. А вот с продажной женщиной ему было просто, хотя и скучно… Он платит, что исключает и любовь и родство. Может, поэтому иные из мужчин любят, чтобы это стоило дорого. Помню, был у нас в Переделкине один знаменитый классик… Боже, как все просто и как сложно…
– Приводи его на мой сеанс, – говорит Пьер. – Есть надежда..
Я улыбаюсь:
– Он тебя заговорит…
Волошин мог заговорить кого угодно. Но он умел и внимательно слушать. Он умел гадать по руке. Предсказывать. Что же до сексуальных трудностей, то Волошин в конце концов находил выход из положения. Все его терзания шли в стихи. А сам он служил женщинам, дружил с ними. Евгения Герцык вспоминает о множестве «девушек, женщин, которые дружили с Волошиным и в судьбы которых он с такой щедростью врывался, распутывая застарелые психологические узлы, напророчивал им жизненную удачу, лелеял самые малые ростки творчества…» Ведь и второй брак Волошина был продиктован поисками такого служения: если б не было Заболоцкой, он женился бы на Ребиковой. Ей тоже надо было помочь… А любовь к Дмитриевой, из которой он сотворил Черубину де Габриак…
Ну а что же мятущаяся Маргарита, Маргоря, Аморя?
В Париже Волошины, поженившись, обставили, по воспоминаниям Маргариты, «маленькую солнечную квартиру в Пасси – несколько кушеток покрыто коврами, множество полок служит вместилищем для библиотеки Макса. Лучшее украшение нашего жилища – копия в натуральную величину гигантской, высеченной из песчаника головы египетской царевны Таиах с ее вечной загадочной улыбкой».
А по возвращении в Россию Маргарита попала куда нужно. Не без помощи мужа. Вскоре после женитьбы Волошин близко сходится в Петербурге со «златокудрым магом» Вячеславом Ивановым и снимает квартиру рядом со знаменитой «Башней» Ивановых. На «Башне» сидят ночами и говорят об Эросе. Причем высокоумный и гостеприимный хозяин «Башни» не только великий теоретик, но, похоже, и практик эротики: как выражаются некоторые авторы, на «Башне» пахнет серой. Е. Герцык о молодоженах Волошиных и Иванове пишет более изысканно: «Оба сразу поддались его обаянию, оба вовлечены в заверть духа, оба – ранены этой встречей».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments