Николай и Александра - Роберт К. Масси Страница 23

Управляя страной и фамилией, Николай II опирался на отцовский и исторический опыт. Даже в мелочах государь стремился быть русским. Работая за письменным столом, надевал простую крестьянскую рубаху, просторные штаны и сапоги из мягкой кожи. Одно время он намеревался облачить всех придворных в кафтаны времен Ивана III и Ивана Грозного. От подобной мысли царь отказался лишь после того, как выяснилось, что украшение одежд самоцветами по боярской моде ему не по карману. Хотя Николай II превосходно знал английский, французский и немецкий, он предпочитал говорить по-русски. По-русски он разговаривал с детьми и писал матери; лишь с Александрой Федоровной, плохо освоившей русский язык, беседовал по-английски и по-английски же с ней переписывался. Хотя в светских кругах принято было общаться на французском языке, государь настаивал, чтобы министры докладывали ему по-русски, и был недоволен, когда в русскую речь те вставляли хотя бы фразу или какое-то выражение на иностранном языке. Даже в культурном отношении Николай II придерживался русских традиций. Любил читать Пушкина, Гоголя, романы Л. Н. Толстого. Обожал музыку Чайковского и несколько раз в неделю посещал концертные залы, оперные и балетные театры; его любимым балетом был «Конек-Горбунок» по сказке Ершова. Самым любимым его государем был Алексей Михайлович, последний из истинно московских царей, отец Петра I. В 1903 году по инициативе Николая II был устроен грандиозный костюмированный бал. Приглашенные явились в одеждах и платьях XVII века и танцевали старинные русские танцы, которые перед этим разучивали несколько недель. Когда один из его советников принялся восхвалять Петра I, государь, задумавшись, заметил: «Конечно, я признаю много заслуг за моим знаменитым предком, но сознаюсь, что был бы неискренен, если бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечение западною культурою и попирание всех чисто русских обычаев».

В работе Николай II привык полагаться лишь на самого себя. Не в пример большинству монархов и глав государств – даже в отличие от собственной супруги, – он не имел личного секретаря. Предпочитал все делать сам.

«Кабинет государя был довольно темный. Государь был очень аккуратен и педантичен. Каждая вещица на его столе имела свое место, и не дай Бог что-нибудь сдвинуть. „Чтобы в темноте можно было бы найти“, – говорил государь. На письменном столе стоял календарь: на нем он помечал лиц, которым был назначен прием», – вспоминала А. А. Вырубова. Когда к Николаю II поступали пакеты с официальными бумагами, он их вскрывал, прочитывал, подписывал и лично запечатывал. Будучи человеком сдержанным, император не любил распространяться о политике, особенно мимоходом, в частных беседах.

«В Ливадии… я часто имел честь сопровождать Его Величество в поездках верхом, – вспоминал А. А. Мосолов. – Вначале, еще мало зная государя, я пытался разговаривать на злобы дня… Царь отвечал крайне неохотно и сейчас же переводил беседы на другие, безобидные темы: о лошадях, теннисе и т. п. При этом, когда кем-либо затрагивался вопрос, на который Николай II не желал отвечать, он менял аллюр шага на рысь, при которой разговаривать было трудно».

Это стремление к уединению наряду с нежеланием обидеть кого бы то ни было явилось причиной постоянных трений между царем и министрами. Министры назначались и уходили в отставку по личному указанию императора. Теоретически министры служили царю, и он волен был предоставлять посты эти по своему усмотрению, мог прислушиваться к рекомендациям того или иного министра или пренебрегать ими. Мог, не объясняя причин, отрешать их от должности. Практически же министры являлись управляющими крупными правительственными департаментами, где следовало соблюдать преемственность и координацию. Кроме всего, министры были люди честолюбивые, гордые и обидчивые.

Николай II так и не освоил технику энергичного и эффективного управления своими подчиненными. Он не любил сцен, ему было трудно подвергнуть критике или снять с поста какое-то должностное лицо, лично заявив ему об этом. Если у кого-то из министров дела не ладились, император дружелюбно принимал его, вежливо делал замечания и пожимал руку. Иногда бывало так, что наутро, придя в свой кабинет, вполне удовлетворенный самим собой министр обнаруживал на столе рескрипт с предложением подать прошение об отставке. Вполне естественно, эти лица сетовали на то, что их ввели в заблуждение ^[17].

Основные особенности характера Николая II как царя закладывались в ранний период его правления. Императору, занявшему трон, не будучи достаточно к тому подготовленным, пришлось набираться административного опыта в процессе работы. Поскольку вначале на царя оказывали влияние императрица-мать, дяди и наставник (Победоносцев занимал должность обер-прокурора Святейшего Синода до 1905 года), противники Николая II утверждали, будто это безвольная личность. Было бы более справедливо сказать, что Николай II был человеком, получившим образование, ограниченное узкими, специфическими рамками, имевшим собственные устоявшиеся и, к сожалению, неизменные взгляды, чрезвычайно воспитанным, мягким внешне; но под этой мягкостью скрывались решимость и мужество. Даже С. Ю. Витте, впоследствии снятый императором с министерского поста и возненавидевший Николая II, писал о государе: «Он очаровывает как своею сердечною манерою, обхождением, так и своею удивительной воспитанностью».

К досаде российских либералов, которые надеялись, что со смертью Александра III самодержавие ослабнет, Николай II недвусмысленно заявил, что будет неуклонно следовать принципам своего родителя. Он подчеркнул это еще до коронации. Направив новому императору традиционное поздравление в связи с восхождением на трон, земство Твери, оплот либерализма, призвало царя прислушаться к голосу народа, выражению его желаний, к тому, чтобы закон был выше меняющихся взглядов отдельных инструментов верховной власти. В этих невинных формулировках Победоносцев усмотрел опасный вызов, брошенный принципу самодержавия, и с помощью министра молодой царь составил ответ, который собственноручно вручил тверской делегации. Порицая этих людей, увлекавшихся «бессмысленными мечтами об участии представителей земства в делах внутреннего управления», император добавил: «Я буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный родитель».

Своим выступлением государь рассеял надежды либералов и бросил вызов революционерам, которые вновь начали свою подрывную деятельность. Но среди членов императорского дома слова эти нашли самую горячую поддержку. Кайзер Вильгельм II ликовал: «Всюду требуется, чтобы монархическое начало проявило свою силу. Вот почему я так обрадован превосходной речью, которую ты недавно произнес перед депутатами в ответ на просьбы о реформах».

Что касается внешней политики, то, хотя император Александр III оставил в наследство сыну тринадцать лет мира, он не счел нужным хотя бы в общих чертах обрисовать цесаревичу международное положение России. Лишь после восхождения на престол молодой царь узнал об условиях франко-русского альянса ^[18]. Стремясь к сохранению мира и не желая ограничиваться военным союзом, Николай II призвал правителей государств к разоружению и всеобщему миру. Это привело к созданию в Гааге постоянного третейского суда. В августе 1898 года русским правительством была направлена правительствам всех государств мира нота, в которой указывалось на экономический, финансовый и моральный ущерб гонки вооружений и предлагалось созвать международную конференцию по разоружению. Кто-то выдвинул гипотезу, будто предложение царя объяснялось тем, что Австрия оснащалась современными полевыми орудиями, которым уступала русская артиллерия. Второй причиной явилось появление в том же году шеститомного труда Ивана Блиоха, крупного русского финансиста еврейского происхождения, где приводилось множество фактических, статистических данных и предполагаемого количества потерь в случае возникновения войны. Блиох получил аудиенцию у царя и убедил его обратиться к правительствам с призывом о разоружении.