Кропоткин - Вячеслав Маркин Страница 23
Кропоткин - Вячеслав Маркин читать онлайн бесплатно
Сильнейшие впечатления были связаны с ежегодными выездами на лето в калужское имение Никольское, раскинувшееся на берегах реки Серены, близ уездного города Мещёвска. От московского дома на Пречистенке предстояло проехать не менее 250 верст. После длительных сборов сначала отправлялся обоз со всевозможным домашним скарбом и полусотней дворовых, шедших за обозом пешком. А вслед за ним, через три-четыре дня, по направлению к деревянному тогда Крымскому мосту и Калужским воротам трогались шестиместная карета и тарантас с княжеской семьей из двенадцати человек. Пять дней занимал путь до Никольского, проходивший через Подольск, Малоярославец, Тарутино, Калугу. Во время ночевки в Малоярославце бывший наполеоновский солдат Пулэн подробно рассказывал братьям о сражениях 1812 года.
Отрезок пути за Калугой до перевоза через реку Угру, всего верст в семь, особенно нравился Пете. Здесь дорога уходила в большой сосновый бор на песчаных дюнах, и все шли пешком, чтобы легче было лошадям с экипажами и повозками. Петя убегал вперед, оставаясь один на один с великанами — вековыми соснами, надвигающимися со всех сторон. «В этом лесу, — вспоминал он потом, — зародились моя любовь к природе и смутное представление о бесконечной ее жизни».
Столь же сильное эмоциональное потрясение испытал он в детстве от знакомства с искусством. Первое яркое впечатление произвели на маленького Петю балаганы на ярмарках в Никольском и Мещёвске во время Масленицы. С классической музыкой, как ни странно, его познакомили дворовые, крепостные музыканты: чтобы не отставать от соседей-помещиков, князь Кропоткин держал свой оркестр. Устраивались концерты, в которых две первые скрипки были профессионалами, но, если было нужно, партию скрипки мог исполнить полотер Тихон, флейты — помощник дворецкого Макар, валторны — портной Андрей. По воскресеньям, когда хозяева отправлялись в церковь, крепостные музыканты устраивали танцы для челяди, в которых, несмотря на болезнь, всегда с удовольствием принимала участие, пока была жива, Екатерина Николаевна. Для княжеских детей это был праздник, и они никогда не выдавали слуг, с которыми были очень дружны.
В московском доме было полсотни слуг, в селе Никольском — семьдесят пять, а всего в трех губерниях — более тысячи крестьян и дворовых. Юный Петр жил среди крепостных своего отца и, добрый, чуткий, впечатлительный от природы, был свидетелем того, как отец помыкал этими бесправными людьми, называя их «хамовым отродьем». Наказания розгами назначались произвольно и, как правило, без малейшего признака справедливости. Назначение в солдатскую службу на 25 лет тоже целиком зависело от каприза барина. Обычным делом были свадьбы по приказу. Ни в чем не было свободы у крепостных. Детские впечатления на всю жизнь врезались в память. Конечно, они сказались на формировании народовольческого сознания Кропоткина, стержнем которого было «чувство вины» перед народом. В какой-то мере им объясняется и известная идеализация народной массы — возможно, одно из главных заблуждений теоретика анархизма.
В 11 лет Петя стал ходить в Первую московскую гимназию. Она находилась в трехэтажном доме князя Г. С. Волконского на Пречистенке, и окна ее выходили на строящийся храм Христа Спасителя. Образованная полвека назад из основанного императрицей Екатериной II Главного народного училища, она была лучшей гимназией в Москве. До Кропоткина в ней учились историки М. П. Погодин и С. М. Соловьев, великий драматург А. Н. Островский… А затем, уже в XX веке, по той же самой лестнице поднимались поэт, писатель и публицист Илья Эренбург и Николай Бухарин, один из руководителей партии большевиков, павший жертвой сталинского террора. По-разному сложились судьбы выпускников Первой московской гимназии, но основы их культурного и духовного развития были заложены в этой школе ее преподавателями. Правда, Кропоткин в своих мемуарах свидетельствовал, что преподавание в гимназии было поставлено «самым бессмысленным образом». По-видимому, он просто не вписывался в казенную систему обучения, как многие неординарные люди.
На самом деле, он с увлечением относился к большинству предметов, преподававшихся в гимназии. Даже, может быть, слишком. Например, однажды ему поставили двойку за излишнее усердие, с которым он выполнил простое задание — надо было только скопировать карту Англии, а у него получилось настоящее художественное произведение. А вообще географию он любил и усваивал ее с удовольствием. Он даже составил вместе со своим другом Николаевым географию гимназии, третий класс которой «омывается морем Пречистенкой» и граничит с другими классами. Через проливы-коридоры вплывали в класс, причаливая к горе-кафедре, чужестранцы — учителя. Это была любимая игра. Учитель геометрии ставил Кропоткину пятерки, хотя из-за плохого преподавания предмет этот остался для него совершенно непонятным. Столь же скверно обстояло дело с историей, преподавание которой состояло из чистой зубрежки. Двойки по истории были неизменны, но на экзамене ему достался вопрос «Александр I и война с Наполеоном». На память пришли яркие рассказы Пулэна, и ответ юного Кропоткина был оценен «пятеркой с плюсом».
Конечно, незабываемы были уроки талантливого Аполлона Григорьева [22], преподававшего в гимназии правоведение. Но его предмет не вызывал таких эмоций, как география и история, хотя личность законоведа, который был еще литературным критиком, поэтом и даже автором романсов, привлекала к себе внимание гимназистов.
Совместными усилиями гимназии и домашних учителей Петя Кропоткин был подготовлен к поступлению в Пажеский корпус, место в котором для него зарезервировал сам император Николай I.
…Наша программа (кроме военных предметов) была вовсе не дурна и, несмотря на свое разнообразие, вполне приходилась по силам юноше со средними способностями.
С приближением пятнадцатилетия Петя Кропоткин получил возможность воспользоваться монаршей милостью и поступить учиться в Пажеский корпус, основанный Екатериной II для пополнения своего гвардейского окружения. Потом это полувоенное учебное заведение стало готовить элиту Российского государства: военачальников, высших чиновников, дипломатов, преданных престолу и отечеству. Корпус окончили писатели Федор Толстой и Александр Дружинин, «усмиритель» Польши фельдмаршал И. Ф. Паскевич, герой освобождения Болгарии от турецкого владычества генерал И. В. Гурко и генерал-губернатор Восточной Сибири H. Н. Муравьев-Амурский. Удивительно, что среди выпускников корпуса были два противника российского самодержавия — Александр Радищев и Павел Пестель. Петр Кропоткин оказался третьим, чье отношение к самодержавию было далеко не верноподданническим.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments