Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки. Части 1, 2 - Юрий Дроздов Страница 23

Зная сложность этого вопроса, я в шутку заметил: «Видимо, следует наложить на марксизм ленинизм, потом маоизм, затем все просветить, и что будет сбоку марксизма- отрезать». Он улыбнулся, ответил, что это уже пробовали… На его предложение в конце беседы перейти на работу в аппарат ЦК КПСС я ответил отказом. Он еще раз улыбнулся: «Ну подумай, подумай…» И когда через несколько лет он прилетел с Алексеем Николаевичем Косыгиным в Китай, в посольстве, на лестнице, Юрий Владимирович напомнил о нашем разговоре и «предупредил», что опять увидимся.

В следующий раз мы встретились в 1968 г., когда я вернулся домой, а он уже стал Председателем КГБ. «Вот мы и встретились, и будем работать вместе», сказал он.

Видимо, мои записки «Четыре года в Китае» побудили его направить меня на короткий промежуток времени в китайский отдел ПГУ, а затем вернуть в Управление «С».

Как он и начальник ПГУ А.М.Сахаровский решали мою судьбу, мне до сих пор неизвестно. Александр Михайлович Сахаровский, вызвав меня, передал решение Председателя КГБ о моем новом назначении заместителем начальника нелегальной разведки. Я ответил согласием, но предупредил, что процесс «притирки» к новому коллективу руководителей может быть трудным из-за трений, которые были в 1963 г. по вопросам организации работы. А.М.Сахаровский попросил внимательно ознакомиться с взглядами Ю.В.Андропова на деятельность нелегальной разведки, подчеркнул, что период поисков пути закончился и подвел итог: «Внутри Управления можешь пробовать, искать, менять, делать, что хочешь, но Управление «С» должно найти свое место. Это просил передать тебе Ю.В.Андропов».

Так произошло мое возвращение в нелегальную разведку. Я весьма признателен всему коллективу Управления за помощь — хотя порой и через сопротивление — в решении острейших вопросов разведывательной работы.

Ю.В.Андропов не был недосягаемым. Он жил проблемами нелегальной разведки, думал вместе с нами о путях ее развития. Многое, о чем он говорил, мы постарались претворить в жизнь. По своему военному прошлому он знал, сколь сложно и опасно ремесло разведки. Он жил жизнью нелегалов, встречался с ними. В беседах он вовлекал в разговор всех участников встречи, журил отмалчивающихся, разрешал спорить и не соглашаться с ним. Юрию Владимировичу не всегда нравилось, что ему возражают. Но он умел возражающему предоставить возможность доказать свою правоту последующими действиями. Он принимал возражения только, как у нас говорят, материализованные, подтвержденные убедительными аргументами, результатами серьезной работы.

Ю.В.Андропова глубоко интересовали вопросы воспитания у разведчиков выдержки, преданности и стойкости в острых ситуациях, в случае захвата противником. Ведь каждый из них переживает то состояние, которое было знакомо партизанам, уходившим в тыл врага: можно действовать, рисковать своей жизнью, а можно и отсидеться. Так бывало.

Как-то мы пригласили его поехать вручить орден Красного Знамени нелегалуиностранцу, которому пришлось многое испытать, выполняя задание. Он согласился. Между ними состоялся живой и интересный разговор. Ю.В.Андропов как бы ушел от своей высокой должности, вручил орден, просто по-товарищески поздравил. На обратном пути в машине он внезапно спросил: «Скажи, Юрий Иванович, почему иностранец, бывший идеологический противник, служит делу социализма вернее, чем наш соотечественник?» «Он служит в нелегальной разведке, Юрий Владимирович», ответил я. — У нас не принято говорить нелегалу неправду, обманывать. Он сам имеет право высказать все, даже самое неприятное. Без этого доверия не будет». Ю.В.Андропов помолчал, потом промолвил: «Да, многое нам поправлять надо».

Ю.В.Андропов внимательно следил за ходом нелегальных операций, некоторые знал в деталях. Иногда ему не терпелось узнать что-то новое, но он останавливал себя, подчиняя свои желания условиям связи и строжайшей конспирации.

Помню, когда один из наших нелегалов успешно завершил сложную операцию, ставшие известными данные о замыслах наших противников против Советского Союза и стран Варшавского блока серьезно обеспокоили его. К информации нелегальной разведки он стал относиться с еще большим вниманием. Перед уходом из КГБ опять на Старую площадь, на свой последний государственно-политический пост, он встретился с руководством нелегальной разведки. Он был уже тяжело болен, но считал своим долгом проститься с нами.

Обладая гигантской осведомленностью относительно обстановки в мире и стране, он сумел в скупых, но емких словах поставить задачи, выполнение которых и поныне подтверждает его выводы.

Ю.В.Андропов попросил радировать от его имени всем действующим разведчикамнелегалам о вынесении им благодарности за работу. Наши радисты и шифровальщики почти месяц передавали его последнюю шифровку и получали ответы, которые сразу же уходили к нему на Старую площадь.

Он ушел из жизни непозволительно рано.

* * *

После возвращения в нелегальную разведку, наряду с решением вопросов управления ее подразделениями, мне пришлось также побывать в разных странах разных контитентов. Почему-то запомнились два незначительных эпизода, о которых я каждый раз с теплом вспоминаю.