Смуты и институты - Егор Гайдар Страница 23

Острой стала проблема этнического состава Вооруженных Сил. Республики, провозгласившие независимость, взявшие курс на формирование своих армий, одна за другой принимали решения о том, что их призывники должны служить в собственной стране. Но превращение Вооруженных Сил в более или менее моноэтнические формирования не происходит в течение недели или месяца. Множество русских, узбеков, казахов служило на Украине, много украинцев – в России. Это были и солдаты, и офицеры.

Для кадровых военных такое положение создавало непростые проблемы. В стране, где они служили, которая вдруг стала независимой, у них было жилье или шансы его получить. Но как к тебе, чужому, теперь здесь будут относиться? Какие шансы продолжить карьеру? В республике, откуда ты родом, жилья нет, и когда будет – неизвестно. Перспективы карьеры неясны, что делать – непонятно. Когда люди в военной форме сталкиваются с подобными вопросами, им не до выполнения приказов новых гражданских начальников.

События в Чечне в ноябре 1991 года наглядно подтвердили отсутствие на территории СССР боеспособных частей. Это живо напомнило реалии весны 1917 – осени 1918 года²¹⁷. 5 ноября 1991 года газета «Известия» сообщила, что президент Чеченской Республики Д. Дудаев издал указ о государственном суверенитете республики. Парламент Чеченской республики принял постановление о создании национальной гвардии. Части российского ОМОНа заняли здание телевидения в Грозном, но 5 ноября во второй половине дня отряды национальной гвардии Чечни вынудили омоновцев покинуть здание. 8 ноября 1991 года Б. Ельцин подписал Указ «О введении в Чечено-Ингушетии чрезвычайного положения». Его реализация провалилась. Приземлившиеся на аэродроме в Ханкале самолеты со спецназом были блокированы сторонниками чеченской независимости. 10 ноября 1991 года исполком ОКЧН²¹⁸ принял решение порвать отношения с Россией и превратить Москву в «зону бедствия». 11 ноября сессия Верховного Совета РСФСР отказалась утвердить Указ Президента РФ «О введении в Чечено-Ингушетии чрезвычайного положения». Круг замкнулся.

В те дни офицеры и генералы в интервью журналистам заявляли, что не готовы выполнять приказы, с содержанием которых не согласны²¹⁹. Общую атмосферу в армии того времени иллюстрируют два тезиса из выступлений участников армейского собрания в январе 1992 года: «армию не удастся втянуть в политические игры» и «терпение людей в погонах имеет предел»²²⁰. Прочитав их, нетрудно понять, что армии у государства нет. Есть вооруженные люди, озабоченные своими проблемами. Их поведением трудно управлять.

Происходившее в то время в правоохранительных органах документировать труднее. Вынужден опираться на собственные оценки. Правоохранительная система стандартно реагирует на крах старого режима – она перестает работать.

Сотрудников спецслужб с новыми властями не связывала традиция лояльности. Никто не знал, какими будут результаты политической борьбы. В такой ситуации органы, сформированные на базе бывшего КГБ, перестали делиться с властью осмысленной информацией. Органы внутренних дел формально продолжали выполнять указания гражданского руководства, но милиция с улиц исчезла. Это следствие системного кризиса власти.

Отсутствием в стране армии и органов правопорядка дело не ограничилось. У страны нет охраняемых границ, нет таможни. Украинские власти после краха августовского путча переподчинили себе пограничные войска, дислоцированные на территории Украины²²¹. То же сделали Литва, Эстония, Латвия, где расположены крупнейшие балтийские порты. Чтобы обустроить границу с Украиной и балтийскими странами, создать дееспособную пограничную и таможенную службы, были нужны многие месяцы.

Если нет боеспособной армии, действующих правоохранительных служб, пограничного контроля, центр перестает контролировать ситуацию на местах. Не только союзные республики заявили о своей независимости, но и автономные республики в составе Российской Федерации требовали суверенных прав, принимали конституции, противоречащие Конституции РСФСР, объявляли себя независимыми государствами, ассоциированными с Российской Федерацией²²².

Решения, противоречащие российскому законодательству, выносили и власти российских регионов, не являющихся автономными республиками. Наиболее распространенным стал запрет на вывоз продовольствия. Сходство происходившего с тем, что было описано в предшествующей главе, очевидно и не случайно.

Страна столкнулась с проблемой, характерной для периодов деинституциализации. Институты старого режима рушатся за один день. На создание новых требуются месяцы и годы. Приходилось принимать как данность, что устойчивой денежной системы в стране нет и в ближайшее время не будет.

Разойтись миром

Сегодня вновь стали модными дискуссии о том, можно ли было сохранить Советский Союз после августовского путча 1991 года. Этому посвящено немало работ²²³. Факты, жесткие экономические реалии того времени убеждают, что пытаться сохранить Советский Союз было можно, но сохранить было нельзя. Слишком противоречивыми были интересы стран, объявивших свою независимость после фактического развала Советского Союза. Слишком острыми и неотложными были проблемы, вставшие перед Россией. Они не оставляли возможности поиска в течение многих месяцев консенсуса бывших союзных республик по вопросам экономической политики²²⁴.

Важнейшим решением, принятым Россией осенью 1991 года, было то, что она не может и не хочет силой сохранять контроль над постсоветским пространством. Российское руководство прагматично повторяло ленинский тезис о праве наций на самоопределение вплоть до отделения, пыталось при этом сформировать институты государственности самой России, сохранить её целостность. Все это напоминает то, что делали большевики в 1918 году.

При выборе такой стратегии возникают непростые вопросы. Один из них – о границах новых государственных образований, бывших ранее республиками СССР. В условиях тоталитарного режима вопрос о границах между союзными республиками не имел значения. Их можно было не фиксировать. Пограничной стражи на внутренних границах республик не было. Нередко границы регламентировались соглашениями, заключаемыми на уровне сельских советов. После краха империи вопрос о демаркации границ приобрел особое значение.

В тот год за границами России оказалось больше 20 млн. россиян, никогда не предполагавших, что они станут чужими там, где прожили многие годы. Проблема 3 млн. немцев, из привилегированной элиты превратившихся в национальное меньшинство в Чехословакии, не стала причиной Второй мировой войны, но была одним из поводов к ней. На постсоветском пространстве речь шла не о 3 млн.

Российское руководство в конце 1991 года могло разыграть политическую карту, связанную с проблемами русскоязычных меньшинств в бывших союзных республиках, несправедливостью границ, установленных союзным руководством. Популярность на этом заработать было не трудно. Симптомы возможности развития событий по такому сценарию в конце августа 1991 года были. Пресс-секретарь Б. Ельцина П. Вощанов 26 августа 1991 года заявил о возможности пересмотра границ России и тех республик (исключая Литву, Латвию и Эстонию), которые не подпишут Союзный договор. Это вызвало болезненную реакцию у руководителей Казахстана и Украины. Они восприняли это заявление как шантаж. В Киеве митинговали. Обычно сдержанный Н. Назарбаев телеграфировал Б. Ельцину, что «в Казахстане начал набирать силу общественный протест, его последствия непредсказуемы»²²⁵.