Патриарх Гермоген - Дмитрий Володихин Страница 23

Наконец, причина последняя и решающая. Хорош ли, плох ли князь Василий Шуйский как человек, а на российский трон у него имелись твердые права. Он получил царский венец легитимно.

О том, как происходило его избрание на царство, написано много скверного. Уже в XVII веке говорили: московская толпа выкликнула его в государи! Всю землю о нем не спросили! Но правда гораздо сложнее.

Вот три взаимодополняющих показания иноземцев о событиях того времени.

Английское известие 1607 года: «Нынешний государь Василий Иванович достиг власти по праву наследования и соответственно утвержден по избранию его боярством, дворянством и общинами Москвы…»

Заметки грека-архиерея Арсения Елассонского: «Через три дня по кончине царя Димитрия все бояре и синклит и народ великой Москвы, без согласия всего народа великой России и прочих городов и начальников, провозгласили царем великой Москвы и всей России Василия Шуйского».

«Московитская хроника» немца-наемника Конрада Буссова: «Князь Василий Шуйский без ведома и согласия Земского собора (ohne Wissen und Bewilligung saemtlicher Land-Staende), одною только волею жителей Москвы, столь же почтенных его сообщников в убийствах и предательствах, всех этих купцов, пирожников и сапожников (Piroschnicken und Saposchnicken) и немногих находившихся там князей и бояр, был повенчан на царство патриархом, епископами и попами, и присягнул ему весь город, местные жители и иноземцы».

Все-таки не выкликнули из толпы. Избрание обошлось без Земского собора, конечно, но, видимо, в результате полной поддержки московского посада, с которым у Шуйских имелась давняя приязнь, а также по итогам какого-то совещания служильцев государева двора — дворян и большой знати. Церковь тоже одобрила его кандидатуру. Желая упрочить свое положение, новый царь дал крестоцеловальную запись никого не карать бессудно, не наказывать без расследования, не мучить невинных людей за преступления их родни и не слушать клеветников.

Но отчего же не был созван Земский собор? В 1598 году Борис Годунов, желая подкрепить свою власть над Россией согласным мнением всей земли, собрал его и воцарился, заручившись одобрением страны. Василий Иванович пренебрег Земским собором. Судя по историческим сочинениям того времени, современников это покоробило. Торопился? Возможно. Опасался конкуренции со стороны других родовитых аристократов? Безусловно. Однако, вероятнее всего, сыграло роль иное соображение. Сейчас оно может показаться странным и даже необоснованным, но 400 лет назад звучало веско. Англичане, судя по приведенному выше известию, восприняли его серьезно.

Как уже говорилось, Василий Иванович имел неоспоримые наследственные права на трон. Шуйские считались при дворе «принцами крови». Их предок по прямой, суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович в 1360–1363 годах занимал великокняжеский престол ^[27]. Да и прежде Дмитрия Константиновича, еще в XIII веке, иные предки Шуйских бывали в великих князьях.

Аргумент серьезный. Зачем потомку великих князей, дождавшемуся своей очереди на их наследие, созывать Земский собор ради подтверждения своих прав? Он ведь не из Годуновых — семьи, не имевшей царственной крови… Он — знатный Рюрикович на русском троне. Василий Иванович, конечно, не знал, что займет в череде государей-Рюриковичей финальное место; он мечтал, надо полагать, об утверждении суздальской ветви на царстве. Удержись Василий IV в царском звании, «прав крови» явно хватило бы для легитимизации новой династии.

Так почему, по какой причине нашей Церкви, а вместе с нею и святителю Гермогену следовало бунтовать против законного государя? Против царской крови? Против первого Рюриковича, взошедшего на престол после царя Федора Ивановича? Восшествие Василия Ивановича не нарушало традицию, а восстанавливало ее. Для Церкви было уместно с благожелательностью воспринять подобное обстоятельство.

Еще один парадокс или, скорее, загадка стоит в прямой связи с коронацией Василия IV 1 июня 1606 года.

Разные источники дают противоположные известия относительно места, где пребывал в тот день Гермоген.

Летопись, правда поздняя, сообщает: «По всем же городам привели [людей] к крестному целованию. Царь же Василий венчался царским венцом… в соборной апостольской церкви Пречистой Богородицы, а венчал его казанский митрополит Гермоген с иными [духовными] властями в лето 7114 (1606) году». Никаких сомнений, твердое высказывание: Гермоген присутствовал в столице, он играл роль первенствующего архиерея при короновании Василия Ивановича.

Но от времен Смуты до наших дней дошел важный документ — чин венчания на царство государя Василия IV. Там столь же однозначно сказано: «А действовати на его царьском поставленье митрополиту Ноугородскому со всем собором». Притом документ явно современен коронации в отличие от летописного известия. Более того, первенство митрополита Новгородского Исидора выглядит естественно: при отсутствии патриарха именно владыка Новгородский формально считался «старшим по чести» среди русских архиереев (митрополит Казанский числился вторым «по чести» после Новгородского). А патриарха тогда на церемонии быть не могло. Старого, Игнатия, лишили кафедры и святительства сразу после смерти Самозванца, а нового еще не избрали. Игнатия, как простого чернеца, приняли на покаяние стены Чудова монастыря…

Один из архиереев того времени также пишет: «Во всечестном храме Пречистой Богородицы архиереи, имея во главе Исидора, преосвященнейшего митрополита Великого Новгорода, короновали сего царя Василия Шуйского».

Как будто, всё говорит о том, что Гермоген не мог вести церемонию. Более того, специалисты высказывают сомнение: да успевал ли он вообще добраться до Москвы к тому времени?

От Казани до Москвы по прямой более 700 километров. Даже если бы Гермоген использовал для перемещения в столицу ямскую гоньбу (дело по большому счету совсем не архиерейское), он ни при каких обстоятельствах не успел бы к венчанию нового монарха на царство. Нет уверенности даже в том, что сама весть о смерти Лжедмитрия долетела бы до Казани ко времени коронации Василия Шуйского.

С. Кедров, лучший ученый жизнеописатель Гермогена, высказался на сей счет без затей: по его мнению, святитель «прибыл из Казани к июлю 1606 г. Он не был ни на избрании царя, ни на коронации его… которую совершал Новгородский митрополит Исидор».

Современный историк В.Н. Козляков с ним соглашается: «Не присутствовал в Успенском соборе в день венчания царя… казанский митрополит и будущий патриарх Гермоген, его имя даже не названо в “Чине венчания”. Митрополит Гермоген просто не успел по отдаленности Казани приехать в Москву, хотя именно ему “Новый летописец” впоследствии приписал поставление царя Василия Шуйского на царство». Того же мнения придерживается новейший биограф Гермогена протоиерей Николай Агафонов.

А вот другой современный специалист, А.П. Богданов, высказывается в ином ключе. По его мнению, «нет убедительных сведений, что Казанский митрополит находился именно в своей епархии».