Тайный Тибет. Будды четвертой эпохи - Фоско Марайни Страница 23

Короче говоря, в то время как хинаяна отправляется непосредственно от мира страдания и перемен (сансара) и поднимается к Абсолюту (нирвана), махаяна отправляется от Абсолюта, сонма вечных будд и архетипических идей и спускается в сансару, мир, который бледен, тускл и нереален в свете сверхземного совершенства. Вследствие этого махаяна содержит целую серию промежуточных состояний между Абсолютом и непосредственным миром повседневного опыта. Каждый небесный будда, в ком отражается единство и неизменность Абсолюта, имеет три главные проявления. У него есть идеальная форма в качестве Логоса (дхармакая); форма познаваемого совершенства (самбхогакая) и, наконец, земное, феноменальное тело (нирманакая).

В этот момент состоялся третий и последний этап эволюции буддизма под влиянием философии, изложенной в тантрах – священных книгах культа Шивы, которые датируются VI и VII веками н. э. Махаяна постепенно выросла из хинаяны, и теперь из махаяны подобным же образом выросла ваджраяна («алмазная колесница»). Тантры – последний плод санскритской литературы; плод такой перезрелый, такой обремененный запахом и сладостью, что он едва не превращается в яд и гниль. Можно сказать, что это окончательный триумф автохтонной Индии, темной, таинственной Индии джунглей и змей, женских божеств и оргий, фаллических культов и магических практик, над умиротворенной арийской Индией, гималайской Индией пастбищ, скота, эпоса и патриархов.

По форме тантры состоят из диалогов между Шивой и его женской энергией, у которой множество имен, одно из них Друга («недоступная»). Номинально они рассматривают Пять великих тем (создание миров, разрушение миров, религия, приобретение сверхъестественных способностей и соединение с Абсолютом). На самом деле они в основном посвящены ритуальным вопросам, мистическим и магическим способам приобретения оккультных способностей, применению и смыслу формул и заклинаний, букв алфавита, эзотерических диаграмм и талисманов и символизму жестов (мудра).

Философия тантр – преимущественно пантеистический монизм. Ее главный постулат – идентичность «я» и Абсолюта. Говоря как можно проще, вселенную пронизывает и пропитывает единый дух, единая тайна и глубокая сила. Поэтому задача аскета – превратить это в свое преимущество. Здесь возникает связь между философией и йогой. Тождественны не только духовное «я» и вселенная, но и тело как микрокосм и вселенная как макрокосмом. Истина не то, что познается, а то, что проживается; она должна стать внутренним физическим опытом, трансом. Поэтому аскет нацелен не только на пробуждение и овладение тайными силами, управляющими вселенной, но и на соединение самого себя с ними. Долгие и сложные ритуалы, переводящие его с одного мистического уровня на следующий, дают ему возможность в конце концов на краткое время отождествиться с пробужденным божеством.

Типичная идея тантр – энергия, которую излучает бог; она становится чем-то внешним и объективным и в итоге воплощается в женском теле (шакти). Метафизически шакти – это линия силы, по которой проявляется и действует Единый, Абсолют. Шакти, как правило, изображается в плотских объятиях с богом, который ее породил и стал ее супругом. Этот оргиастический символизм получил огромную популярность, и посвященные находят в нем бесчисленные смыслы. Возможно, самое распространенное и известное толкование – что мужское божество символизирует каруну, сочувствие, а женское – праджню, гнозис, или идеальное знание. Гнозис означает молниеносное интуитивное познание истины, которая ведет к освобождению, но есть ничто, если она не находится в тесной связи с активной, альтруистической силой сочувствия, которое подвигает того, кто знает и видит, идти на жертвы и самоотречение ради того, кто не знает и не видит. Такое единство можно адекватно представить только символическим изображением любовного соития. Вот что взгляд посвященного читает в любовном объятии, видя его на алтаре.

Еще одно, что подчеркивается в тантрах, – это ужасная форма, которую принимают милостивые боги, чтобы сразиться с силами зла и победить их. Многие ламаистские божества не менее часто предстают в их ужасных формах (трово), как и в мирных (шиво).

Итак, наш путь завершен. Именно этот буддизм «алмазной колесницы» проник в Тибет и по сию пору неоспоримо правит им. Это делает несколько более понятным глубокий контраст между внутренним миром тибетцев и кристальным великолепием их природной среды. Тибет – словно живой музей. Во тьме тибетских храмов до сих пор сохраняется Индия, пересаженная туда более тысячи лет назад. Это невидимые джунгли духа, невидимо окаменевшие среди льда.

Таким образом я попытался очень кратко изложить жизнеописание Будды и его учения, насколько можно его восстановить, а также тех трансформаций, через которые оно прошло, прежде чем оказалось в Тибете. (Буддизм был введен в Тибете в основном благодаря усилиям Падмасамбхавы в VIII веке н. э.) Сейчас я попробую изобразить картину вселенной, какой ее представляет тибетец, ограничившись важнейшими фигурами ламаистского пантеона. Эта картина – упрощение, и верования, которые я описываю, не надо воспринимать как догму. Есть тибетская пословица: