Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма - Андрей Синельников Страница 23

Смех прервал его воспоминания. Громкий такой смех, нескольких человек.

– Ты слышал Издатель? Слышал, о чем эти стражи социалистической собственности толкуют? – смеясь, спрашивал его Продюсер, – Уморили деды. Ей богу, уморили. Они тут, пока ты из себя узника царизма изображал, рассказывали нам, как тюремные сторожа решили, будто все в карцере поумирали в одночасье от печного угара.

– Точно, точно, – поддержал его Редактор, – и образно так, словно в кино показали. Мол, пришли сторожа из инвалидной команды вьюшки в печах закрывать, а в камерах все заключенные по нарам лежат и богу душу отдали. Не шевелится никто и признаков жизни через глазок не видать. Сторожа засуетились…, – да что я-то рассказываю, пусть они повторят.

– А че вы ржете, как мерины? – обидчиво буркнул дед, – Тогда в карцере-то и было всего трое. Морозов, Фроленко и Вера. А солдатики, когда глянули, мол, как они там, ― увидели, что все трое лежат болезные. Белые как снег и не шавеляться. Солдатики и решили, что они того… угорели от печного жара. Бывает. И за унтерами бегом. Пока то да се, пока унтеров нашли, пока те прибегли, узники ожили все и сидят себе как ни в чем не бывало. Морозов книги пишет. Фроленко Миша читает себе, а Вера вышивает крестом. У солдат глаза на лоб, а унтера от хохота аж пополам согнулись, глядя на их рожи вытянувшиеся.

– А в чем дело-то? – полюбопытствовал Продюсер, – С чего им такой облом?

– Так слух был, что Морозов ваш с товарисчами своими, отсель в другие миры летали, али по другим странам и годам путешествовали, – хитро заметил ветхий дед, – Мол, было у него знание тако. Вот, мол, он с царем Соломоном улетели беседы беседовать, тела тут побросали…

– Куда? Куда улетели? – опешил Продюсер.

– Книжки читать надоть, – поучительно заметил дед, – Книжки того же Морозова Николая Александровича.

– И что? – обалдело уставился на него Продюсер.

– А то! Он в своей книжке, как бишь ее, ах да, «На границе неведомого», так все и описал. И полет… и Соломона. Неучи. Молодые еще, а неучи.

– Вы деды, нас тут не поучайте лихо, – заступился за своих Редактор, – Есть у Морозова такие книжки. Там так и написано: «научные полуфантазии».

– Во-во… Правильно ты их назвал. Неучи! – поддержал напарника ветхий дед, – Во-первых, книги те под таким названием опубликовали опосля смерти Николая, а он их называл при жизни «Письма из Шлиссельбургской крепости». То бишь письма… и к кому… загадка, – он глубокомысленно вздохнул, – Во-вторых, в названии, и то загадка. Оне и «научные» и фантазии только наполовину. Опять же умный не скажет – дурак не поймет…, – ветхий дед что-то еще гудел низким голосом, но Издатель опять провалился… в туман, словно надвинувшийся с Ладоги. С озера Нево, вспомнил вдруг он.

Он стоял на поляне посреди векового соснового бора. Рядом Вера в каком-то древнем наряде. Вокруг них высился круг из старых огромных валунов. На валунах высечены рунические письмена и удивительные кресты, напоминающие те, что он видел в книгах про кельтских жрецов. Да и все сооружение напоминало шотландский Стоунхендж, про который он тоже прочитал в книгах, любезно принесенных ему в крепость.

Из-за камней к ним шли волхвы в белых нарядах с распущенными седыми волосами. Морозов не сомневался, что это волхвы-веды. Он поклонился им в пояс.

– Здрав буде, мил человек, – обратился к нему старший, – Я Валаам сын Беров, старейший волхв в святилище Велеса, Святобора на острове Дивный. А вас с девицей как звать-величать?

– Я Никола, – ответил Морозов, – А девицу звать Вера. Мы, ведун, к тебе с вопросом, коли позволишь.

– Отчего не позволить. За спрос наказа нет. А я не ведун, а всего лишь страж Беловодья. Говори, коли начал.

– Ищу я человека именем Христос…

– Ищи и обрящешь.

– Там ли? – с сомнением глянул на него Николай.

– Скажи, молодец, как озеро наше прозывается?

– Нево.

– А почему? – волхв помолчал и сам пояснил: – Оттого, что «не-вем», неведомо, то есть. От этого и Навь. Означает «неведомое», «сокрытое», «заповедное». Место это Сокрытое для не посвященных. Понял ли?

– Понял, но…

– Из озера сего вытекает река с названием таким же – Нево. Местные ее еще Навой кличут. Пошукай там. Я тебе сейчас человека дам, он твоего Христа уму разуму обучал, в ближних при нем состоял, – ведун обернулся, тихо позвал: – Одрюс! – на его зов выступил человек в таком же одеянии, что и волхв, – Вот этот человек. Он тебе указку даст, но с тобой не пойдет. Обитель здесь на большом острове ставит. Новых стражей ростит. Ну, дай тебе силы и удачи, мил человек, – он посмотрел в сторону его спутницы и многозначительно добавил, – Вера, говоришь? Смотри… Веру не теряй!

Одрюс был могучим и нестарым волхвом, скорее воином, чем монахом. Монахом-воином, как про себя определил Морозов. Он подошел к ним, уверенный в себе, с длинными нестрижеными волосами.

– Вы хотите узнать о Христе? Зачем?

– Мне нужен ключ, – спокойно пояснил Николай.