Две осады Мальты - Владислав Корякин Страница 23

Для нас важнее, что в событиях на Мальте того времени как англичане, так и французы избегали или не могли провести решительной тесной блокады, поскольку архипелаг, в отличие от осад прошлого 1565 и будущих 1941–1943 годов, играл в происходящих военных событиях совсем не решающую роль, несмотря на то, что его судьбу в то время решали самые выдающиеся исторические деятели той поры, к которым, однако мы не относим короля Обеих Сицилий с его присными. В любом случае события на Мальте на рубеже XVIII–XIX столетий трудно назвать осадой в полном значении этого слова.

Только 28 октября наконец Директория в Париже распорядилась начать снабжение своих войск на Мальте, используя албанских контрабандистов. Между тем англичане стали наращивать свои силы вместе с моряками из Неаполя, используя в качестве артиллеристов местных мальтийцев, не показавших особых достоинств в этом деле. Заменившие их пушкари из Неаполя оказались не лучше, вызвав справедливое замечание командующего осадой капитана 1-го ранга Бэлла: «Если их накроет батарея противника, это будет полезней…» Тем не менее эти вояки заставили перейти французские корабли «Гильом Телль», «Жустис» и «Даян» из Гранд-Харбора в соседнюю бухту Марсамексетт, оставив без поддержки осажденных в Валетте французов Вобуа. Французы, занятые контрбатарейной борьбой, допустили высадку на берег семнадцати английских батальонов. Определенно англичане готовились к решению проблемы Мальты всерьез и надолго, без излишней спешки, как и рекомендует пресловутая стратегия периферийных действий.

Однако к апрелю 1799 года на Мальте начался такой голод (едва ли не самое серьезное последствие блокады), что командующий осадными силами Бэлл, поддерживая мальтийцев, был вынужден делиться с ними собственным продовольствием. Французы же, используя неплотный характер блокады, стали наращивать продовольственную помощь своим войскам, но в целом на острове сложилась ситуация военного равновесия, которую флоты противоборствующих держав не могли нарушить в свою пользу. Это мог сделать Ушаков, но реакцию Нельсона, не доверявшего своему русскому союзнику, невозможно представить. (На рубеже 1798–1799 годов он так отзывается о своих союзниках: «Поведение русских не лучше, чем я всегда ожидал, и я считаю возможным, что они своим поведением принудят турок заключить мир с французами вследствие еще большего страха перед русскими… Терпеть не могу русских», и т. д. и т. п.) Скорее всего, подобное отношение сложилось у него после первой встречи с Ушаковым в Палермо, где «оба адмирала по разности своих характеров и взглядов тотчас стали во враждебное положение друг к другу. Нельсон почему-то ожидал встретить в Ушакове покорное орудие, которое под его влиянием будет действовать в интересах Англии; но, против своего ожидания, нашел в нем умного, самостоятельного русского адмирала» (Веселаго. С. 187).

После похода франко-испанского флота Брюи в Лигурийское море для поддержки французских войск, терпевших поражение за поражение от Суворова в Северной Италии, Бэлл со своими кораблями в попытке противостоять флоту Брюи был вынужден практически снять блокаду Мальты с мая по июль, оставив без поддержки на суше силы капитана Вивона, уцелевшие только потому, что противостоящие им французы были достаточно обессилены, как на суше, так и на море. Тем не менее, воспользовавшись этим, французы своими полуголодными войсками заблокировали англичан в гаванях Святого Павла и Гранд-Харбора, практически одновременно доставив немного продовольствие своим войскам, в то же время не пропуская патрульными судами доставку провианта своим противникам, у которых к тому времени возникла масса проблем, например, с порохом и кремневыми ружьями, у которых из-за долгого употребления стали отказывать кремни. Помимо того, оказалось, что английские солдаты слишком долго не получают положенного жалованья, а среди повстанцев даже возник заговор против англичан, которых они начали подозревать в пособничестве якобинцам и т. д., и т. п. Одним словом, последствия отсутствия как блокады, так и деблокады, стали сказываться в полной мере, поэтому возвращение кораблей Бэлла в июле в значительной мере приостановило развитие этого процесса, тем более что с этим событием связано изменение соотношения французских войск (около двух тысяч) и британских (не менее пяти тысяч) на острове. Решающими для Мальты оказались совсем другие события: 24 августа 1799 года на фрегате «Миюрон» Бонапарт, успешно миновав английские морские патрули, покинул Египет и, благополучно высадившись в Тулоне, 9 ноября того же года произвел государственный переворот в Париже, установив военную диктатуру. Одновременно он предупредил Вобуа, продолжавшего сопротивление на Мальте, чтобы тот был готов к почетной капитуляции с наступлением критической ситуации. Это означало, что Наполеон уже не нуждался в этом острове. Как, впрочем, и разочаровавшийся в своих союзниках Павел I.

Возникшую ситуацию наш военно-морской историк описал таким образом: «Французы держались еще в Мальте, но участвовавшая в блокаде португальская эскадра возвратилась в Лиссабон, и англичане не имели достаточно возможности собрать силы для взятия Ла-Валетты. Поэтому теперь Нельсон и король неаполитанский убеждали Ушакова идти с флотом к Мальте, и он решился отправиться туда. Задержанный исправлением судов, заготовлением продовольствия и противными ветрами, адмирал смог выйти в море только 20 декабря… На эскадре Ушакова, состоявшей из 7 кораблей, 1 фрегата и 8 мелких судов, находились также 2 тысячи гренадер под начальством генерал-майора князя Волконского, назначенных быть главным гарнизоном Ла-Валетты, главной крепости на острове Мальта. На пути из Неаполя в Мальту, в Мессине Ушаков получил приказание возвратиться с флотом и бывшими при нем сухопутными войсками к своим портам» (Веселаго. С. 188). Как и все, что он делал, Павел поменял собственные планы и намерения решительно и бесповоротно, на этот раз отказавшись от сотрудничества с Англией в пользу Франции, за что вскоре поплатился жизнью.

Что касается Мальты, то на рубеже XVIII–XIX веков ее судьба складывалась по принципу ни шатко, ни валко, крайне неспешно. Англичане всё больше и больше наращивали свои силы, французы в меру голодали и считали последние патроны, сами мальтийцы приходили в себя после всех испытаний, с нетерпением ожидая их завершения. Прибывший последний транспорт с продовольствием на бриге «Марджери» отсрочил сдачу французского гарнизона на три месяца.

У англичан 6 июня 1800 года на корабле «Си хорс» прибыл новый командующими силами Леванта генерал Ральф Аберкромби, при котором количество британских войск на острове достигло одиннадцати тысяч солдат и моряков. Его прибытие было отмечено активизацией военных действий, в частности, подрывом склада артиллерийских припасов, когда погибло 70 французов и было потеряно до двух тысяч зарядов. 5 августа последние корабли под трехцветным флагом – фрегаты «Даян» и «Жюстис» – сделали попытку вырваться из заблокированного Гранд-Харбора, что удалось только «Жюстис». Когда запасы провианта практически были исчерпаны, настало время той самой критической ситуации, о которой Бонапарт предупреждал Вобуа, что позволило ему выступить с англичанами с предложением о почетной капитуляции, каковую он и получил под гарантии неучастия его солдат в военных действиях на протяжении полугода. Противник был настолько любезен, что доставил пленных французов на собственных кораблях в Тулон. Такие тогда были времена, уважаемый читатель, ближе к нашему времени подобное, увы, не повторялось… С той поры, как Мальту покинули отмеченные выше исторические звезды первой величины, интерес к ней у европейских дворов постепенно затих.