Бытие. Философский роман - Олег Лементов Страница 23

Яхве будут гарантированы не только земли и подданные, но и иммунитет. Вы можете создать там любую модель бытия, не опасаясь вмешательства с моей стороны.

– За это вам, а вернее тебе, нужна база межзвездного?

– Да, ты совершенно прав, но нужны не только знания. Мне необходимы гарантии нашей безопасности. Живущие на Земле должны быть уверены, что Шакти или еще кто-нибудь не решит изменить планету ценою наших жизней.

– Сат, я услышал твою точку зрения, но все, что я могу, – это передать ее на межзвездный. Они принимают решение.

– Адам, дорогой, я не понимаю, почему ты хочешь принизить свою роль в решении столь важного вопроса. Для кураторов ты глаза и уши в нашем мире. К кому, как не к тебе, они будут прислушиваться. Тем более для двоих из двенадцати ты самый близкий во всей Вселенной.

– Вопрос действительно важный. Возможно, речь идет о будущем созданного тобой мира, а потому личные отношения здесь вряд ли будут играть доминирующую роль. Да, я действительно глаза и уши, но беспристрастные глаза и уши, а потому это не принижение моей роли, а лишь объективная ее оценка.

– Я понимаю тебя. Если ты думаешь, что под влиянием души планеты я обезумел и забыл основы нашего бытия, ты сильно ошибаешься. Хорошо, когда все живут по единым правилам, когда твои личные желания совпадают с желанием общественным, но задумывался ли ты, Адам, что делать, если такое положение вещей вдруг нарушится? Если твои личные взгляды вдруг не совпадут со взглядами общества? И добровольно соглашаться с таким положением дел ты не согласен?

Решившись, наконец, поставить пустую чашку, Адам поднял голову и посмотрел в глаза гостю, надеясь увидеть там хоть какой-нибудь образ.

– Скажи, неужели ты действительно веришь в то, что говоришь? Ты, рожденный свободным среди свободных, живший тысячи лет в обществе, где эта свобода – главная ценность! Как можешь ты или любой другой распоряжаться чьей-либо судьбой? Вы разделили мир – это что, игра? Даже если так, то я в ней не участвую. Но что действительно пугает меня, Сат, так это то, что ты, а возможно и другие, сильно увлеклись ею.

– Извини, Адам, но ты скучен со своими рассуждениями. Миром правит сила. Там, в сердце планеты, я понял, что это значит. Быть властелином тысяч жизней – вот что действительно будоражит воображение. Ради этого сладостного чувства стоит жить, жить и бороться. Бороться за право быть первым. Если ты думаешь, что это игра, – пусть так, но это моя игра. Я и только я устанавливаю ее правила.

– Мой бедный друг, если все боги рассуждают так же, к чему вам знания предков? Непонятное для меня желание быть главным рабом очень скоро сотрет вас с лица планеты.

– Ты лжешь, я свободен. Свободен, как никогда не был раньше, и все здесь подвластно мне. И твоя жизнь, Адам, кстати, тоже.

– Сат, ты пытаешься обмануть себя или меня. Как можно жить свободным среди рабов? Созданные тобой правила для них, – Адам кивнул в сторону ковчега, – очень скоро распространятся и на тебя. И именно тебе придется соблюдать их особенно тщательно. Вдруг одному из твоих подданных придет в голову мысль занять твое место? Чтобы этого не произошло, ты будешь исполнять роль царя с особой тщательностью, не позволяя себе вольности ни днем, ни ночью. Всю жизнь доказывать, что ты иной, что лишь ты достоин этой роли. Неужели, по-твоему, это свобода?

Они смотрели друг на друга. Их взгляды были спокойны, без злобы или обиды. В наступившем молчании Сат поднялся со своего места.

– Ты говоришь, я буду несвободен. Возможно, но ведь это будет моя несвобода. Разве в обществе, где мы выросли, не было условностей или неписаных законов, разве не должен был ты соблюдать некие правила?

– Были, но ведь они – это воля всех живущих. Любой выросший в нашем мире их соблюдал, даже не задумываясь над этим. Никто даже и помыслить не мог, что в ином мире взаимоотношения могут быть иными.

– Поверь, Адам, сейчас мне также легко соблюдать придуманные мной правила, как и тебе те, что существовали в нашем мире, а для богов, созданных мной, иных и не существует. Для них это и есть свобода, и, не зная иного, они так же не задумываются над этим.

– Возможно, но сами принципы неравенства, на которых воспитываются будущие поколения, они уже предполагают агрессию, убийства и разрушения. К чему они могут привести зарождающееся общество?

– Адам, я устал от тебя. Это спор бесконечен. Я уверен, что контролировать тех, кто беспрекословно верит и подчиняется тебе, намного проще, а значит, и вся эта агрессия вполне контролируема и всегда может быть направлена в другое, созидательное русло. Сейчас меня интересуют совсем иные вопросы. Пообещай мне, что передашь Яхве мои условия. Просто передашь и все, без комментариев и прочей философской ерунды.

– Я передам твое предложение, правитель Земли.

Адам произнес фразу с пафосом, но тут же пожалел об этом. Он меньше всего хотел сейчас обидеть гостя.

– Помнится, ты призвал уважать друг друга.

– Прости. Это было некрасиво с моей стороны.

– Ничего, привыкай, привыкай.

На какой-то момент в глазах Сата мелькнула искренняя усмешка, с каким-то детским, смешным образом.

В ответ Адам тоже искренне рассмеялся.

Они сидели друг против друга и просто разговаривали. Будучи фактически знакомы друг с другом лишь заочно, они на удивление быстро сошлись. Расплатой за высший ранг Сата было отсутствие рядом с ним тех, кого он без оглядки мог бы поставить наравне с собой, и Адам подходил для этой роли как нельзя лучше.

Что касается Адама, Сат был интересен ему, ведь его взгляды очень сильно разнились с взглядами всех, кого он знал раньше.

Солнце клонилось к закату, когда Сат засобирался. К началу разговора возвращаться не хотелось, поэтому Адам просто протянул гостю руку. Тот протянул в ответ, но на мгновение задержал руку хозяина в своей.

– Адам, у меня есть кое-какие подозрения. Ты мог бы меня обследовать?