Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941-1944 - Армстронг Джон Страница 23

Советские источники о партизанах признают, что партизаны столкнулись с особыми проблемами на аннексированных в 1939 и 1940 годах территориях, хотя считают само собой разумеющимся, что партизанская кампания там была составной частью усилий, предпринятых для изгнания захватчиков с советской земли и восстановления власти законного правительства. Но партизаны не остановились, достигнув «новых» советских границ. Если верить рассказу в одной из появившихся после войны книг, то партизанский командир получил запечатанный приказ Украинского штаба, который ему следовало вскрыть, по достижении границы. В секретном приказе говорилось: «По прибытии к границе нашей страны помните об освободительной миссии Советского Союза… Действуйте независимо, сообразно существующим условиям, как сознательный советский гражданин» [90]. Командир, полагаясь на свою «социалистическую» сознательность, истолковал свою «освободительную миссию» следующим образом: «Там, за шатким пограничным столбом, живет и борется братский славянский народ, он проливает свою кровь. Тридцать две партии привели его к войне и поражению… И только одна, рабочая партия, вместе с нами могла вывести Польшу на путь к национальному освобождению…» [91]«Рабочей партией» была, разумеется Польская рабочая партия, являвшаяся на самом деле коммунистической, но получившей новое название.

Если в 1943 году «кочующие» отряды являлись основным инструментом по «пересадке» партизанского движения из Брянских лесов на Северо-Западную Украину, то в 1944 году они стали основным средством для «привития» хорошо усвоенных партизанских навыков ведомым коммунистами слабым повстанческим силам соседей Советского Союза. Если польских повстанцев, лояльных к находящемуся в изгнании в Лондоне польскому правительству, советские партизаны атаковали и уничтожали, то значительно меньшим по численности партизанам из сформированной коммунистами Национальной гвардии они оказывали поддержку и снабжали оружием и снаряжением. Веной 1944 года между советским командованием и отрядами Национальной гвардии было установлено регулярное радиосообщение, и польские коммунистические партизаны снабжались по воздуху. Примерно в то же время был создан Польский штаб партизанского движения [92].

За много месяцев до этого советские партизаны на всей оккупированной территории усиленно занимались призывом в свои ряды людей из Восточной Европы. Многие из них (в частности, поляки) прибывали из давно существовавших в СССР колоний или бежали из немецких трудовых лагерей [93]. Большинство словаков, румын и венгров являлись военнослужащими, дезертировавшими из оккупационных войск стран-сателлитов Германии, или были захвачены в плен партизанами. Вполне вероятно, что еще на раннем этапе войны советский режим предполагал использовать таких людей для создания коммунистического сопротивления в их странах. В феврале 1944 года большое число поляков, служивших в трех крупных «кочующих» отрядах, были выведены из них и вошли в состав Польской партизанской бригады. В апреле прошедшие отбор партизаны польского и чехословацкого происхождения были отозваны для специальной подготовки. В лагере на Волыни их обучали опытные советские партизанские офицеры, радисты и подрывники [94]. В начале лета напряженная программа подготовки была расширена, как считается по просьбе коммунистических руководителей Чехословакии, Польши и Румынии. Согласно советским источникам, с этой просьбой обратились к Хрущеву, являвшемуся главой Коммунистической партии Украины. Он перепоручил это Украинскому штабу партизанского движения, ставшему главным центром подготовки и управления партизанами во всех этих странах [95].

Вероятно, советским «кочующим» отрядам и поддерживаемым Советским Союзом коммунистическим партизанам в Польше в целом не удалось добиться существенных результатов. В ряде случаев они вынуждали националистов из Армии крайовой на поспешные действия, вызванные либо желанием защитить поляков от коммунистов, либо призванные продемонстрировать, что националисты являются более действенным сопротивлением, чем коммунисты. Однако, учитывая ту подавляющую мощь, с какой Красная армия безжалостно подавляла националистическое подполье, достигнутые партизанами-коммунистами результаты можно считать в лучшем случае второстепенными.

Положение вдоль юго-западной границы Украины было намного более благоприятным для действий партизан. Здесь, по существу, не было никакой границы. Формально – даже по советским меркам – граница Украинской ССР проходила по гребню Карпатских гор. Дальше лежало Закарпатье, чье население этнически мало чем отличалось от населения Советской Украины. На Закарпатье формально претендовало находящееся в эмиграции правительство Чехословакии, от которой эта территория была отторгнута Венгрией в 1939 году. Большинство украинского населения, сохранявшее относительную пассивность при чехословацкой администрации, резко противилось более жесткому венгерскому правлению. Основная часть коренных жителей выступала в поддержку украинских националистов, но коммунистические элементы здесь были намного сильнее, чем в Галиции. Было создано несколько руководимых коммунистами партизанских групп, хотя они и не проявляли большой активности до подхода частей Красной армии в начале осени 1944 года. Тем временем Эдуард Бенеш, глава чехословацкого правительства в изгнании, по всей видимости, договорился с Москвой о передаче Закарпатья в состав СССР после войны. В результате коммунистическим партизанам было позволено действовать так, словно они уже находились на советской территории. Они формировали «антифашистские комитеты», которые впоследствии стали ядром переходной советской администрации.

Для советского режима большое значение имело важное в стратегическом отношении положение Закарпатья. В этом регионе не только находилось большое количество важных горных перевалов, но там Советский Союз оказывался в непосредственном соприкосновении со Словакией и Венгрией. Эти страны в середине 1944 года стали главными мишенями для расширения партизанского движения. Советские попытки внедрения партизан на территорию третьего закарпатского соседа, Румынию, потерпели полный провал. Советские источники мимоходом упоминают о небольших группах партизан, действовавших в различных частях Румынии, но ясно, что они не играли важной роли [96]. По всей видимости, сильные антирусские настроения румынских крестьян не позволили «укорениться» коммунистическим партизанам. С практической точки зрения действия партизан в Венгрии едва ли были более значимыми. Один из советских источников признает, что небольшие отряды (чья общая численность не превышала двух тысяч человек), заброшенные при содействии Украинского штаба в Венгрию, не оказали прямой военной поддержки наступающим советским силам. Советский источник лишь утверждает, что существование венгерских партизан имело важное в моральном плане значение [97].