Петр Ивашутин. Жизнь отдана разведке - Олег Хлобустов Страница 23

Примечателен тот факт, что администрация США прагматически подводила солидный финансовый и организационный фундамент под «тайную войну» против СССР и других европейских социалистических государств.

3 марта 1953 г. новый президент США Дуайт Эйзенхауэр провел через сенатскую комиссию по иностранным делам резолюцию, утверждавшую, что СССР несет главную ответственность за напряженность в мире, так как, «извращенно трактуя» Ялтинские (февраль 1945 г.) и Потсдамские (август 1945 г.) соглашения, нарушает их, «что и привело к покорению народов Восточной Европы.

В конце 1954 г. появилась директива СНБ 5201, которая рекомендовала администрации США «побуждать восточноевропейские режимы к самостоятельному выходу из “силового поля” советского доминирования».

В ее развитие 5 апреля 1955 г. президентом США Д. Эйзенхауэром был утвержден «Новый план нанесения поражения коммунизму», активную роль в обсуждении и корректировке которого играли Государственный секретарь США и директор ЦРУ братья Джон Фостер и Аллен Даллесы.

В нем «Руководящие установки для политического наступления» были сформулированы следующим образом:

«1. Поддерживать во всей советской империи дух сопротивления и всемерно подогревать надежду на освобождение и обретение суверенитета…

2. Рассеивать горькое чувство изолированности, какое испытывают все внутренние враги Кремля, путем доведения до их сознания того факта, что, подобно революционерам в царское время, они тоже имеют преданных друзей и сильных союзников за пределами их родины…

3. Усиливать всеми возможными путями и средствами неуверенность советских властей в преданности своего народа….

4. Обеспечивать как моральную, так и материальную поддержку (в том числе квалифицированным руководством (NB! — И. Х.) всех оппозиционных и подпольных движений в странах-сателлитах, а также в Китае и в самой России…».

В данном «Новом плане нанесения поражения коммунизму» подчеркивалось, что «организационная структура ведения холодной войны уже существует и что «она должна быть только усилена и приспособлена к расширяющимся масштабам нынешней деятельности».

После двух лет руководства военной контрразведкой ГСОВГ Петр Иванович возвращается в Советский Союз. Генерал-лейтенант П. И. Ивашутин последовательно занимал должности начальника Управления военной контрразведки МГБ СССР по Ленинградскому военному округу (18 ноября 1949 — 25 декабря 1951 гг.), заместителя начальника 3-го Главного управления (декабрь 1951 — сентября 1952), министра государственной безопасности Украинской ССР (сентябрь 1952 — март 1953)…

По линии военной контрразведки П. И. Ивашутину довелось служить под началом руководителей 3-го главного управления Н. Н. Селивановского, Н. А. Королева, Я. А. Едунова, С. А. Гоглидзе, Д. С. Леонова, совместно с их заместителями И. Я. Бабичем, В. И. Бударевым, Н. Р. Мироновым.

Скажем честно: как в управлениях военной контрразведки «Смерш» существовали подразделения (первые отделы), занимавшиеся контрразведывательным обеспечением безопасности функционирования управлений и штабов фронтов, командования армий и корпусов, так и в структуре 3-го Главного управления МГБ 1-й и 2-й отделы занимались контрразведывательным обеспечением Генерального штаба и министерства обороны СССР [56].

А между тем и в самом министерстве госбезопасности происходили процессы, оказавшие самое непосредственное влияние на формирование гражданской, партийной и профессиональной позиций будущего начальника ГРУ.

12 июля 1951 г. был арестован министр государственной безопасности СССР В. С. Абакумов. Его преемником на этом посту стал С. Д. Игнатьев [57].

Этому событию предшествовало решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 г. «О неблагополучном положении в МГБ», в котором Абакумову инкриминировались «обман партии», затягивание следственных дел, злоупотребления властью. Позднее к нему присоединилось обвинение и «в участии в сионистском заговоре в МГБ» [58]. За арестом министра последовал арест и ряда руководителей подразделений министерства. Однако данные новости даже руководящим составом министерства не обсуждались, и не только по этическим соображениям.

В подготовленной для И. В. Сталина в ноябре 1952 г. докладной записке «О положении дел в МГБ» заместителем министра госбезопасности С. А. Гоглидзе [59]отмечалось, что «требуемого улучшения работы органов государственной безопасности не произошло», и подчеркивалась необходимость «коренной перестройки агентурно-оперативной работы». При этом Гоглидзе информировал Сталина, что с 1 июля 1951 по 1 июля 1952 г. были освобождены от занимаемых должностей «как не справлявшиеся с работой» 1583 сотрудника, а также уволены из органов МГБ «за нарушение дисциплины», «советской законности», «злоупотребление служебным положением» и «морально-бытовое разложение» еще свыше 3 тысяч человек, в том числе 500 сотрудников центрального аппарата министерства [60].

Вопрос «о положении дел в МГБ СССР» рассматривался на заседании Президиума ЦК Коммунистической партии Советского Союза [61]1 декабря 1952 г., и в качестве «важнейшей и неотложной задачи» было сформулировано требование об усилении контроля партийных органов за работой органов Министерства госбезопасности.