Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии - Брэдли Фиске Страница 23

Победы греков над персами были, конечно, в какой-то степени следствием того, что греки имели стратегическое преимущество боевых позиций, так как находились близко от своих баз снабжения, в то время как персы зависели от длинных линий коммуникаций; но, по крайней мере, в равной степени они были следствием того, что греки превосходили персов психологически, духовно и физически. Их победам способствовало то, что поля сражений Греции – на воде и суше – были такими маленькими благодаря многочисленным холмам, горным массивам и грядам и форме береговой линии, что численное превосходство персов нельзя было использовать полностью. Армия или флот оказываются в крайне невыгодном положении, когда ограничена свобода их передвижений. Мы можем провести еще одну аналогию с боксом, когда один боксер приобретает большое преимущество над другим, если может загнать его в угол и прижать к веревкам ринга.

В тот же год, когда произошло Саламинское сражение, греки одержали решающую победу в Химере (Гимере) над карфагенянами, которые, подстрекаемые Ксерксом, предприняли попытку вторгнуться на остров Сицилия. Эти большие победы над двумя различными народами, за которыми последовали победы при Платеях и Микале, наполнили греков необыкновенным воодушевлением и вселили в них то, чего у них до этого не было, – национальный дух. Однако вскоре давнее соперничество между Афинами и Спартой, огромное несходство характеров их народов и внутренне присущая всем зависть привели к постепенно возрастающей враждебности. Главной причиной этого был тот факт, что Афины занялись украшением города и изготовлением предметов искусства и стали свысока относится к Спарте и другим частям Греции. При Перикле образовалось нечто вроде Афинской империи, которая была хоть и небольшой, зато более великолепной и изысканной, чем любая другая империя, существовавшая после нее.

В конце концов, в 431 г. до н. э. между Афинами и Спартой разразилась война. Ресурсы Афин и ее союзников были больше ресурсов Спарты и ее союзников, но результат был тот же, что и во многих похожих войнах: сторона, обладавшая большими материальными ресурсами, потерпела поражение от противника, обладавшего большим стратегическим мастерством и военной силой. С афинской стороны война велась плохо и закончилась в 405 г. до н. э. битвой при Эгоспотамах; но это была даже не битва, а позорный инцидент, потому что афиняне, не видев поблизости врага, оставили свои корабли вблизи берега, а сами высадились, чтобы собрать продовольствие. Враг, который в это время подошел вместе со своим флотом, просто напал на оставленные триеры. Это скандальное событие и закончило войну, в результате которой Афинам были навязаны унизительные условия мира. Всего через семьдесят шесть лет после Саламинского сражения афиняне так сильно деградировали, что были вынуждены снести свои длинные стены, отказаться от всех боевых кораблей, кроме двенадцати, и следовать за Спартой в мирное и военное время. Пелопоннесцы со своим флотом вошли в Пирей и под музыку флейт начали разрушать длинные стены Афин.

Спарта теперь заняла исключительное положение всецело благодаря своему воинственному духу, но вскоре ей пришлось защищать свое главенствующее положение от растущей мощи Фив при царе Эпаминонде. Сражение между ними произошло в 371 г. до н. э. при Левктрах, и его выиграл Эпаминонд, применив неожиданный способ атаки, который в наше время называется «атака en echelon», когда один фланг (в этом случае левый) был выдвинут несколько вперед по отношению к центру, а центр находился несколько впереди правого фланга. Так как левый фланг должен был первым нанести удар по врагу, Эпаминонд сделал его особенно сильным – превратил его фактически в колонну глубиной пятьдесят шеренг. Так как боевой порядок спартанцев представлял собой фалангу глубиной, как обычно, двенадцать шеренг, их правый фланг не смог выдержать удар и был прорван, а атака фиванской кавалерии лишь усилила поражение. Попытки фаланги охватить новый фланг ударной фиванской колонны были пресечены резервом – «священным отрядом» из трехсот лучших гоплитов, который Эпаминонд специально расположил в тылу для этой цели.

Фиванская атака, поскольку она была новым словом в военном искусстве, продемонстрировала огромную изобретательность, стратегический и тактический таланты Эпаминонда. Она, вероятно, была неожиданностью для спартанцев, потому что иначе они не были бы захвачены врасплох и либо укрепили бы свой правый фланг и держали бы там под рукой резервы, либо приготовились бы принять эффективные контрмеры и с еще большей силой обрушиться на голову атакующей колонны фиванцев, их центр и тыл своими силами в центре и левым флангом. Следует отметить, что Эпаминонд на самом деле не изолировал ни одну часть спартанского войска от остальных сил и все части армии спартанцев могли бы действовать вместе. То, что они не сделали этого, следует приписать недостаточному тактическому мастерству спартанского командующего (царя Клеомброта; храбро сражаясь, он был убит. – Ред.).

Битва при Левктрах подняла авторитет Фив и подтолкнула их к тому, чтобы добиваться главенствующего положения в Греции. Но в битве при Мантинее в 362 г., хотя Эпаминонд и повторил свою тактику, примененную в сражении при Левктрах с явным успехом, и прорвал вражеские ряды, он был смертельно ранен, и не было никого, кто мог бы занять его место. В результате победа не досталась никому, и было заключено перемирие, которое практически восстановило статус-кво.

С начала истории и до того времени, до которого мы сейчас добрались в нашем повествовании, Греция так и не стала государством и поэтому не могла оказывать того влияния на мир, которое можно было бы от нее ожидать, судя по высокому интеллекту и сильному характеру ее различных народов, потому что ни одно государство и ни один человек не были достаточно велики, чтобы объединить всех под единым руководством и направить их энергию на одну цель. Греция так и не сумела объединиться. В конечном итоге ее объединил Филипп II, царь полуварварского государства Македония.