Ганнибал. Бог войны - Бен Кейн Страница 23

Покинув братьев – расставание с Бостаром было особенно тяжело, – Ганнон отправился на западное побережье Бруттия. В маленькой рыбацкой деревушке он нашел старого, покрытого струпьями рыбака по имени Алким, в чьей маленькой лодке и находился сейчас. Ганнибал велел сохранить поездку в тайне, насколько это возможно, да и все равно у него не было в распоряжении достаточно кораблей. И потому лучше было прибыть в Сиракузы без объявления. В городе наверняка множество шпионов, и они даже могли бы попытаться убить Ганнона, прежде чем тот доберется до Гиппократа и Эпикида. Проникнув в город самостоятельно, никого не предупредив, он будет иметь больше шансов на успех.

Алким направил утлую лодку в море. Командир бросил взгляд на побережье Италии и подумал о своих солдатах, особенно о Мутте. Прощание с ним оказалось тяжелее, чем ожидал Ганнон. Он никогда особенно не открывал душу своему заместителю – если не считать, что недавно рассказал про Аврелию, – но их совместное боевое прошлое создало нерушимую связь между обоими.

– Значит, уезжаешь, – сказал тогда заместитель.

– Да, – ответил он, неловко переминаясь с ноги на ногу и чувствуя себя дураком. – Пора.

– Да, командир.

– Береги солдат.

Мутт насупил брови.

– Ты знаешь, что я приложу все силы.

– Конечно, – ответил Ганнон, слишком быстро. – Береги себя.

– Постараюсь, командир. И ты береги себя.

Мутт на мгновение посмотрел ему в глаза, потом отвел взгляд.

– Проклятье! – Ганнон шагнул вперед и неуклюже обнял Мутта. После некоторого колебания тот тоже обхватил его. – Мне будет тебя не хватать. Ты прекрасный командир.

– Ты тоже.

Мутт быстро разжал объятия, а за ним и молодой человек. Заместитель, как обычно, без улыбки, посмотрел на него.

– Да защитят вас боги. Там, куда вы отправляетесь, вам понадобится их защита.

– Со мною все будет хорошо.

– Фортуна, видно, благоволит тебе, это точно, командир. – На его лице мелькнула тень улыбки. – Да пребудут боги всегда такими к тебе.

– И к тебе.

Ганнон хотел сказать больше, но не нашел слов. Мутт понимающе посмотрел на него.

– Езжай, командир.

– Пусть мы встретимся снова.

– Надеюсь. Когда-нибудь.

Проглотив комок в горле, Ганнон пошел прочь. Когда он оглянулся назад, рука Мутта была поднята в прощальном приветствии.

Слезы защипали юноше глаза при воспоминании об этом, и он был рад, что Алким смотрел в другую сторону. Ганнон окинул взглядом горизонт, высматривая паруса, но ничего не заметил. Его слегка удивили признаки войны на море. В тот день, когда они отправились, римская либурна, один из самых скоростных морских кораблей, гребла на север. Он не имел представления, что происходит, пока Алким не прошептал что-то про «официальные сообщения», посылаемые в Рим Сенату. У Ганнона возникла фантазия захватить либурну с ее сообщениями, чтобы передать их Ганнибалу, но даже если бы подобное было возможно, это не входило в его миссию. Несколько раз они проплывали мимо римских трирем, направлявшихся на юг, чтобы присоединиться к флоту, собирающемуся близ Сиракуз. В первый раз Ганнон встревожился. Издали он ничем не отличался от обычного рыбака – дочерна загоревший и в одной набедренной повязке, – но судно было такое крохотное, что негде спрятать имущество. Даже самый поверхностный досмотр обнаружил бы его вещи и меч под сложенными сетями.

Трирема даже не сбавила ход. Дозорный увидел их и окликнул с палубы; Ганнон увидел, как капитан в шлеме поднес руку к глазам и посмотрел в их сторону, – но этим все и ограничилось. И все остальные боевые корабли почти не замечали их. А также множество больших порожних грузовых кораблей, неуклюже двигавшихся к побережью Регия, где на них будут перевозить солдат, оружие и провизию через Мессинский пролив. В конечном итоге карфагенянин стал спокойнее воспринимать паруса вдали. Благодаря большому количеству римских кораблей в море пиратов в тех краях было мало. Мысль о том, что скоро он ступит на берег, вернула его к реальности. Наверное, та часть Сицилии в руках римлян – Ганнон не имел никаких сведений, как война протекала в последние дни, – и как только его нога ступит на берег, он окажется в опасности.

Юношу охватила меланхолия. Если что-то пойдет не так, спасения нет. Солдаты Мутта, братья и Ганнибал остались далеко. Пока он не доберется до сиракузских стен, каждый встречный, вероятно, будет врагом. Ганнон вознес молитву Танит, богине-защитнице карфагенян и их домашнего очага, прося о помощи, и сжал кольцо Ганнибала, зашитое в ткань набедренной повязки.

– Мы приближаемся к отмели. Я не хочу задерживаться, – сказал Алким. – Готов?

– Да.

Ганнон посмотрел на море. Вода кристально прозрачная, а каменистое дно не глубже его роста. До берега оставалось шагов сто. Он порылся в кожаном мешке, где лежали его одежда, меч, кинжал, деньги и еда, и достал из кошелька золотую монету. Перевоз стоит гораздо меньше, но Ганнибал дал много денег, а Алким был хороший человек.

– Вот.

Монета засияла на солнце, когда он протянул ее. Мужчина прищурился.

– Ты уверен?

– Бери и забудь, что видел меня.

Золото исчезло в заскорузлой руке моряка, и впервые с момента их встречи его суровые губы сложилось в широкую улыбку.

– Для тебя я слеп, мой карфагенский друг.

С быстротой, приобретенной долгой практикой, Алким убрал маленький парус, и лодка тут же сбавила ход, лишь легкая зыбь тихо гнала ее к берегу.

– Здесь по грудь. Слезай. Я передам мешок.

Алкиму так легко уплыть с пожитками, подумал Ганнон, но иногда надо доверять людям. Не было другого подходящего способа покинуть лодку, кроме как нырнуть, и юноша так и сделал. Он ожидал, что вода окажется холодной, но это не имело значения. У него захватило дух, и он был рад, что ноги сразу нащупали дно. Когда Ганнон взглянул вверх, Алким протягивал мешок. Карфагенянину стало стыдно, что он мог предположить в нем коварство.

– Спасибо, – поблагодарил юноша и положил мешок на голову, чтобы не замочить.

– Да уберегут тебя боги от всяких бед. Если повезет, сможешь добраться до Сиракуз до захода солнца.

Ганнон признательно кивнул.

– Пусть путь твой в Бруттий будет скор.

– Я вернусь и, если получится, с полными сетями.

Алким уже снова поднимал парус. Когда Ганнон выбрался на берег, рыбак на своей лодке удалился от берега на сотню шагов. Словно уже выполняя свое обещание забыть спутника, он не оборачивался. Карфагенянин подавил поднявшееся в груди чувство одиночества. Миссия началась. Ганнибал рассчитывает на него. Взгляд по сторонам успокоил – берег по-прежнему был пустынен, и море вокруг тоже, не считая суденышка Алкима. Ганнон снова раскрыл мешок и через несколько мгновений был уже в поношенном хитоне. Повязка на шее прикрывала шрам, а тонкая полоска кожи служила поясом, чтобы за него можно было заткнуть кинжал. Направляясь к Сиракузам, юноша хотел выглядеть просто бездомным со скудными пожитками за спиной. Если его остановит римский дозор – что ж…