Анна Павлова. Жизнь в танце - Юлия Андреева Страница 23

Как могло получиться, что политикой занялись артисты балета, которым обычно до нее нет ни малейшего дела? По большей части балетные были так заняты своими бесконечными репетициями и спектаклями, что у них не было ни сил, ни времени, ни желания для чтения газет и диспутов. Но на этот раз все развивалось не по традиционному сценарию. Дело в том, что некоторые артисты балета ходили на лекции в университет, занимались в консерватории, на драматических курсах, числились студентами высших курсов Лесгафта, а так же слушателями Высших Бестужевских курсов.

Михайлов призвал артистов балета присоединиться к общей политической забастовке. Позже за это он будет уволен из театра.

Бастующие рабочие у ворот Путиловского завода. 1905 г.

В назначенный день 16 октября делегаты явились к Теляковскому, но не застали его на рабочем месте, так как Владимир Аркадьевич был вынужден спешно уехать в Петергоф, их принял управляющий конторой Вуич [87]. Резолюция была вручена, Георгий Иванович обязался передать бумаги его превосходительству, после чего актеры прошли за кулисы, где в это время готовились к очередному спектаклю их товарищи, уговаривая последних не выходить на сцену.

На самом деле Теляковский был и сам не против закрыть театр вплоть до более спокойных времен, все равно зал заполнялся в лучшем случае наполовину, он многократно обращался с этой просьбой к генерал-губернатору Трепову [88], но тот был непреклонен.

«…Что я мог сделать!.. – писал в своем дневнике Теляковский. – События развивались по-своему, – какие приказания могло давать правительство, когда все шло помимо него и оно уже выпустило из своих рук инициативу. И это ощущалось везде, не только в театрах».

«17 октября 1905 года». Художник Илья Репин

«17 октября. Вечером государь выпустил конституцию «Полная свобода», – записал М. Петипа. Казалось бы, теперь самое время свернуть боевые знамена и вновь становиться на пуанты, но тут кто-то из особо принципиальных господ чиновников обратил внимание на то, что требования балетной труппы к дирекции театров было составлено и передано в администрацию театра до объявления демократических свобод. Стало быть, все актеры балетной труппы теперь становились как бы неблагонадежными. Чтобы разобраться с этим парадоксом, министерство двора издало циркулярное распоряжение, в котором действия балетной труппы рассматривались как нарушение дисциплины, после чего всем танцорам Мариинки было предложено подписать декларацию о своей лояльности. То есть подписываешь документ, что ты не революционер, не бунтовщик, и тебя больше никто не тронет. Неплохая идея, одна подпись – и все забыто. Многие тут же воспользовались этой возможностью. Но двенадцать делегатов решили встретиться еще раз, дабы договориться о дальнейших совместных действиях: «В тот день мы все двенадцать собрались как обычно (все собрания проходили дома у М.Фокина. —Ю.А.), – пишет Карсавина. – В эти дни нам особенно было дорого чувство локтя; ожидать грядущих событий всем вместе было не так тягостно. Вдруг у входной двери прозвенел колокольчик. Фокин пошел отпереть. Через минуту он вернулся, шатаясь, с искаженным лицом. «Сергей перерезал себе горло…» – сказал он, задыхаясь, и разрыдался».

Оказалось, что когда Николай Легат подписал декларацию и радостно протянул ее брату, Сергей тоже поставил подпись. Так поступали многие, и вряд ли спустя время кто-нибудь обвинил бы танцовщика в отступничестве, но Сергей Густавович был кристально честным человеком. Последнее, что услышал от него брат Николай, было: «Я поступил, как Иуда по отношению к своим друзьям, я предал тех, кого выбирал и послал делегатами с нашей петицией».

На похоронах Сергея Легата присутствовала вся балетная труппа. На его груди лежал венок из алых роз, переплетенный траурной лентой с надписью: «Вновь объединенная балетная труппа – первой жертве на заре свободного искусства».

Через два дня после похорон, 23 октября, Павлова должна была танцевать в очередном балете, но 22-го она пришла к Теляковскому заплаканная и попросила заменить ее кем-нибудь. Слишком страшной оказалась потеря партнера, слишком кровоточила свежая рана. Слишком жутко он расправился со своей жизнью. Ее руки тряслись, слезы лились безостановочно. Разумеется, не было и речи о выступлении.

Сергей Густавович Легат (1875–1905) – русский танцовщик, балетмейстер и педагог балета. Представитель династии артистов балета Легат-Обуховых

Теляковскому пришлось распорядиться показывать в этот день оперу, так как он справедливо полагал, что и другие танцовщики начнут обращаться к нему с просьбами заменить их.

Павлова просидела дома еще две недели, еле передвигаясь от общей слабости и пытаясь хоть как-то взять себя в руки.

В ноябре Анна танцевала «Жизель», и ее партнером был все тот же Николай Легат, человек, которого, возможно, Анна считала виновником гибели Сергея, впрочем, тот был не менее подавлен утратой, нежели она.

Вот такая история, впрочем, увлекшись революционными событиями, мы почти забыли, что собирались если не поговорить, то хотя бы перечислить кавалеров Анны Павловой. После Сергея и Николая Легата Анна танцевала с Адольфом Больмом [89], который поехал с ней в первую гастрольную поездку. Позже он перейдет в труппу Дягилева, обоснуется в Америке, откроет собственную танцевальную школу. «Относясь с большой любовью и с интересом к своему искусству, Адольф Больм всегда старался найти что-нибудь новое во всех странах, где ему приходилось бывать, усердно посещая музеи, а будучи к тому же музыкантом, дал несколько интересных постановок», – писал о партнере своей дамы В. Дандре.

Во вторую заграничную поездку вместе с Анной Павловой едут два испытанных кавалера: Николай Легат и Больм. Закончив выступления в Вене, Анна устремляется в Париж, где ее ждут три кавалера: Нижинский, Фокин и Козлов [90]. С Нижинским Анна танцевала в «Сильфидах» и «Жизели». Там же, из-за болезни Вацлава, Анне приходится в первый раз в жизни экспромтом танцевать с Мордкиным. Как мы знаем, эксперимент показался удачным, и они вместе поехали в Лондон, где Анна должна была показывать свое искусство перед королем Эдуардом VII [91]. Вместе с Мордкиным Павлова покидает Дягилева, они работают в «Палас-театре» и затем едут в месячное турне по Америке.