Давний спор славян. Россия. Польша. Литва - Александр Широкорад Страница 23

В сентябре того же года московские и татарские полки уже стояли на литовской границе, на берегу реки Угры, а на противоположном берегу стоял Витовт с поляками, немцами и жмудью. Но опять князья, простояв так несколько дней, заключили перемирие и разошлись.

После мира на Угре Витовт до конца княжения Василия I (1425) не воевал Московские земли. Это в известной степени было связано с попыткой Витовта отделиться от Польши. В 1398 г. королева Ядвига прислала Витовту письмо, в котором говорилось, что Ягайло отдал ей княжества Литовское и Русские в вено, поэтому она теперь имеет право на ежегодную дань с этих княжеств. Витовт собрал сейм в Вильно и спросил литовских и русских бояр: «Считают ли они себя подданными короны Польской в такой степени, что обязаны платить дань королеве?» Ответ был единогласным: «Мы не подданные Польши ни под каким видом. Мы всегда были вольны, наши предки никогда полякам дани не платили, не будем и мы платить, останемся при нашей прежней вольности». После этого поляки больше не говорили о дани, но Витовт и бояре не могли забыть об этом и стали думать, как бы им освободиться от номинального подчинения Польше. Однажды во время обеда, данного в честь заключения мира с Тевтонским орденом, бояре провозгласили тост за короля Литовского и Русского и попросили разрешения у Витовта впредь его так величать. Витовт заскромничал и сказал, что пока не смеет считать себя достойным такого высокого титула.

Однако Литве пришлось вновь сплотиться с Польшей перед лицом страшного общего врага — Тевтонского ордена. В сражении у Грюнвальда в 1410 г. объединенному польско-литовскому войску под предводительством Ягайло и Витовта удалось наголову разгромить войско ордена. В сражении участвовали и русские полки: смоленский, полоцкий, витебский, киевский, пинский и др. Замечу, что использование пушек в полевом сражении не помогло магистру фон Юнгингену, как не помогло 11 лет назад и Витовту в битве на реке Ворскле.

В феврале 1425 г. скончался великий князь Московский Василий I. В этом случае по завещанию Дмитрия Донского великокняжеский стол должен был занять средний сын Донского, Юрий Галицкий. [46]Но у московских бояр, вдовы Василия Софьи Витовтовны и митрополита Фотия иное мнение — они сажают на престол девятилетнего мальчика Василия П. Дружина галицкого князя была существенно меньше московской. Тем не менее московские бояре обратились за помощью в Орду. К этому времени Золотая Орда, раздираемая внутренними противоречиями, сильно ослабела. Казалось, что времена, когда московские князья ходили за ярлыком к золотоордынскому хану, давно миновали. Василий I наследовал стол по завещанию Дмитрия Донского, не спрашивая хана. Но тут московские бояре поехали на поклон к хану Улу-Мухаммеду. Они подкупили ряд татарских вельмож, а боярин Иван Дмитриевич Всеволжский заявил Улу-Мухаммеду: «Государь, вольный царь. Позволь молвить слово мне, холопу великого князя. Мой государь великий князь Василий ищет стола своего великого княжения, а твоего улуса, по твоему царскому жалованию, и по твоим девтерям (записям) и ярлыкам». Таким образом, хану дали понять, что Василий II будет его послушным слугой. Да и без этого хан мог легко сообразить, что девятилетний ребенок на московском престоле куда менее опасен, чем его пятидесятилетний дядя, храбрый воевода, правивший 36 лет полунезависимым княжеством. Естественно, хан выдал ярлык Василию П.

Однако татарской помощи московским боярам показалось мало, и они обратились к Витовту. Литовский князь, как уже говорилось, до смерти Василия I был его примерным соседом, но, узнав о смерти зятя, начал озорничать в Псковских землях.

1 августа 1426 г. Витовт осадил крепость Опочку. В его войске, кроме литовцев, были наемники (немцы, чехи и волохи), а также татары из дружины свергнутого уже к тому времени золотоордынского хана Улу-Мухаммеда. Два дня литовское войско безрезультатно простояло под стенами города, и тогда Витовт решил найти другое место в псковской обороне, которое можно было бы прорвать. 5 августа литовское войско подошло к Вороначу. Защитники крепости мужественно оборонялись три недели, несмотря на то что литовцы использовали большие пушки. Под крепостью Котелно четыреста псковичей разбили семитысячный отряд литовцев и татар. Видимо, эти цифры не точны, но факт победы псковичей не вызывает сомнения. У крепостцы Белье жители города Острова уничтожили татарский отряд из сорока человек. Мужественно сражались и жители города Врева. Не поддержал литовского князя и орден, державший во время этой войны нейтралитет. Дело кончилось уступкой Псковом по московской летописи трех тысяч рублей, а по тверской — тысячи рублей за захваченных в плен псковичей.

Но 14 августа 1427 г. Витовт пишет магистру Ливонского ордена: «…как мы уже вам писали, наша дочь, великая княгиня Московская, сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, с землями и людьми отдалась под нашу защиту». Итак, наступил звездный час великого литовского князя — ему покорилась Москва! Ради своих привилегий местные бояре готовы были отдать могучее государство и хану, и Витовту, лишь бы не оказаться под властью Юрия Дмитриевича. Славный витязь Юрий (Георгий) был достойным противником. Забегая вперед, скажу, что именно он, став московским князем, начал впервые чеканить монеты с изображением Георгия Победоносца, и многие русские люди олицетворяли князя с его святым покровителем.

Русские летописи подтверждают факт обращения Софьи Витовтовны и московских бояр к Витовту. С 25 декабря 1426 г. по 15 февраля 1427 г. у литовского князя находился с дипломатической миссией митрополит Московский Фотий. Однако эту постыдную историю постарались забыть как монархические, так и советские историки.

Вслед за малолеткой Василием II на поклон к Витовту кинулись удельные князья — вассалы и союзники Москвы. Вот, например, договор рязанского князя Ивана Федоровича с великим князем Литовским: «Я, князь великий Иван Федорович рязанский, добил челом господину господарю своему, великому князю Витовту, отдался ему на службу: служить мне ему верно, без хитрости и быть с ним всегда заодно, а великому князю Витовту оборонять меня от всякого. Если будет от кого притеснение внуку его, великому князю Василию Васильевичу, и если велит мне великий князь Витовт, то по его приказанию я буду пособлять великому князю Василию на всякого и буду жить с ним по старине. Но если начнется ссора между великим князем Витовтом и внуком его великим князем Василием или родственниками последнего, то мне помогать на них великому князю Витовту без всякой хитрости».

В том же 1427 г. великий князь Тверской Борис Александрович стал вассалом Литвы. В договоре говорилось: «Господину, господарю моему, великому князю Витовту, са язъ… добилъ есми челом, дался если ему на службу… А господину моему, деду, великому князю Витовту, меня, князя великого Бориса Александровича тверского боронити ото всякого, думаю и помощью. А в земли и в воды, и во все мое великое княженье Тверское моему господину, деду, великому князю Витовту не вступаться».

Итак, Борис Тверской признал Витовта своим господином. Что же касается «деда», то дед Бориса Иван Михайлович был первым браком женат на сестре Витовта, то есть Витовт приходился Борису двоюродным дедом.